Он мог отдать приказ, но его просто некому было довести до подчиненных. Он мог задать вопрос, но на него некому было ответить. Проклятые русские снайперы обескровили его офицерский корпус. Уцелел каждый десятый из тех, кто отправлялся в русское Забайкалье из-под Харбина. А теперь ко всем бедам добавилось прекратившееся снабжение. У артиллерии осталось по пять снарядов на пушку, а солдаты выгребали в обозе последние неприкосновенные запасы продовольствия.
Для потомственного крестьянина-землепашца Бориса Федотова это было первое в жизни путешествие. Взятый после смерти отца на воспитание зажиточным дядькой, паренек до сего времени никогда не покидал родную Полтавщину Кобылий хвост – хлев – гумно – стандартный замкнутый круг, в котором он вертелся как белка в колесе, даже не задумываясь, что за околицей может быть какая-то другая жизнь.
А потом дядьку арестовали за нарушение государственной зерновой монополии и попытку контрабандного вывоза товара за границу. Бориса не тронули: молод еще, хоть и помогал грузить да отвозить. Просто оказался не в то время не в том месте…
Вернулся дядька через полгода, злой и общипанный до исподнего. Неделю пил беспробудно, а после исчез и появился зимой. Коротко кинул племяшу: «Собирайся, повоевать придется!» Так и попал Борис в революционную дружину, а вместе с ней – в Забайкалье, преодолев за два месяца расстояние большее, чем за всю свою предыдущую восемнадцатилетнюю жизнь.
И хоть приключения с новыми впечатлениями и знакомствами приятно щекотали нервы, ощущение, что он опять оказался не в то время не в том месте, не покидало. Слишком велика была социальная дистанция между ним, молодым крестьянским парнем, и франтоватыми офицерами, расхристанными студентами, отставными чиновниками средней руки, составлявшими основу революционного войска.
– Дружина, для получения огневых припасов и погрузки в эшелон – строиться! – выдернул Бориса из полудремы голос ротного командира, когда солнце уже начало клониться к закату.
Парень выскочил на перрон и онемел. На него по рельсам шел… корабль. Во всяком случае, именно такие он видел в газетах. Скошенный вперед бронированный нос венчала двухорудийная башня, над которой трепетал от набегающего воздуха военно-морской гюйс. Темный корпус с зелеными и коричневыми разводами, хищно чернея узкими бойницами казематов, как по волнам, плыл по клубам пара, вырывающимся снизу из-под брони и окутывающим невидимую с перрона корму стального монстра.