– Уважаемый Петр Алексеевич, – невольно улыбнулся Менделеев, – мы все знакомы с вашей теорией анархо-коммунизма. Я даже скажу больше: такой строй, без чиновников и сословий, уже существовал в истории человечества, когда Адам пахал, а Ева ткала. И вот сами видите, что из этого вышло.

Менделеев сделал эффектный жест, приглашая собеседников оглянуться и подтвердить несовершенство окружающего мира.

– И какой же выход из замкнутого круга предлагаете вы? – сварливо спросил Кропоткин. – Коллективное управление? Опять элита? А это кто? Самые просвещенные? Но нужны не просто знания, а знания на фундаменте нравственности. Знания без нравственности приводят к цинизму. Тогда где и как искать этот круг избранных?

– Пожалуй, я знаю человека, который лучше меня ответит на этот вопрос, – загадочно улыбнулся Врангель, вглядываясь поверх голов куда-то в зал. – Прошу простить меня… Одну минуту…

– Я не столь категоричен в отношении государственных служащих, как вы, Петр Алексеевич, – обратился к Кропоткину Ипатьев, – и уверен, народ простит им очень многое, но не обманутые ожидания. Все, кроме несправедливости. А справедливость торжествует не тогда, когда всем поровну, а когда по заслугам. Нет у русских и никогда не будет зависти к материальному достатку и привилегиям талантов и тружеников. И властные полномочия никогда не будут предметом иронии, если они уравновешиваются личным талантом и самоотверженностью, ответственностью за результат управления, в конце концов… Хотя лучше всего про это вам расскажет тот, кого ведет к нам барон…

– Петр?

– Петро?

Вельяминов и Кропоткин разглядывали друг друга, будто давно потерянную вещь, отыскавшуюся в самом неожиданном месте, когда про нее все и думать забыли.

– Ты все-таки решил вернуться в немытую Россию из просвещенной Европы?

– Ты тоже решил вернуться в безбожную Москву из добровольной ссылки, из тмутаракани?

– Меня пригласили, Петя.

– Так и меня, Петро, тоже пригласили. Сказали, что время собирать камни…

– И ты готов их собирать?

– Теперь, когда встретил здесь тебя, буду считать это своим долгом…

– Господа, вы знакомы? – с удивлением произнес Врангель.

– Более чем… – странно улыбнулся Кропоткин. – Мы делили походный котелок и палатку во время Олекминско-Витимской экспедиции Восточно-Сибирского отделения Императорского русского географического общества…

– Во время которой ты заклеймил меня как ретрограда и религиозного фанатика…

– А ты меня как карбонария и разрушителя устоев…

– Господа, – решил вмешаться Ипатьев, – предлагаю обмен воспоминаниями старых знакомцев перенести на более позднее время, тем более что в нашем управлении император, словно специально, собирает политических противников, которым всегда есть что сказать друг другу. Но мы хотели услышать сегодня другое…