– Это требуется проверить на практике, настроить, устранить ошибки… Я не могу вот так все бросить на полпути…

Взгляд Айтона сверкнул в сантиметре от глаза императора.

– Нам обоим хорошо известен тот, кто стремился исправить допущенные ошибки… Его ресурс был еще более ограничен. Фактически он успел подготовить только двенадцать учеников, один из которых оказался предателем. Так почему ты требуешь для себя большего?

Почувствовав, что взгляд Айтона будто проходит сквозь него, император инстинктивно обернулся. За спиной стоял складной деревянный иконостас походной церкви императора Александра I, надо сказать, примечательный. Николай II, осматривая его в 1899 году, «изволил обратить внимание, что некоторые из имеющихся на иконостасе походной церкви надписей на церковнославянском языке содержат орфографические ошибки». Речь шла об отсутствии титла, ударений, а также ударения, поставленного с наклоном не в ту сторону. Художнику было дано повеление исправить ошибки, на которые с давних пор никто не обращал внимания[68]… Как и когда иконостас попал в Кремль, император не помнил, да это сейчас было не очень важно.

– Твое сравнение с ним меня греет, – повернувшись обратно к собеседнику, тихо произнес монарх.

– Это просто напоминание, что ты, как и другие люди, создан по образу и подобию, со всеми вытекающими, как приятными, так и неприятными последствиями…

Император еще раз скользнул по иконам, перевел взгляд на бумаги, сплошным покрывалом застилавшие рабочий стол, отвернулся, медленной, шаркающей походкой подошел к огромной карте, утыканной разноцветными флажками. Погладил рукой плотную шершавую бумагу и тяжело вздохнул.

– Дежавю. Все как в прошлый раз…

– Нет, не все, – возразил Айтон. – В этот раз ты пытался кардинально изменить жизнь людей, не посылая на эшафот несогласных. Это дорогого стоит. Дороже, чем все твои бюрократические игры. А учитывая предыдущий, достаточно брутальный революционный опыт…

– Это неправда. Слух о моей кровожадности сильно преувеличен. Я всегда уважал чужое мнение и не карал за инакомыслие. А репрессии вообще никакого отношения не имеют к идеологии, это тяжелый выбор между гибелью тысяч ради спасения миллионов…

– Признавая благодатными воды Всемирного потопа и огонь, сошедший на Содом и Гоморру, не смею осуждать.

– То есть он не будет гневаться?

– Он? – Губы Айтона опять тронула улыбка. – Позволь объяснить, как это работает. Вселенная для атеистов или Всевышний для верующих откликаются на просьбы, сформулированные и оформленные должным образом. Весь вопрос только в желании и вере – это два обязательных условия реализации задуманного, два строительных элемента, из которых и состоит каркас мироздания. Люди, созданные по образу и подобию божьему, имеют дар конструировать реальность. Проблема только в умении непротиворечиво структурировать и визуализировать свои желания, проявлять волю в их воплощении. Навык этот не врожденный, а приобретаемый. Для его развития была придумана молитвенная практика, позволяющая сосредоточиться на главном и отринуть несущественные детали. Но человеческая натура загадочна. Некоторые, молясь по двадцать часов в сутки, так и остаются бесплодными, а другие, такие, как ты, умудряются собственной волей, без всяких молитв, пробуждать жизнь целых вселенных…