Новый год праздновался в Боровичах не очень весело. Точнее, горожане его именно праздновали, но в доме «попаданцев» весельем и не пахло. Но все же Новый год — это Новый год, так что все взрослые собрались в «служебной квартире», подняли бокалы с двенадцатым ударом курантов — и продолжили обсуждение того, что успели сделать и что очень хотелось бы успеть доделать до войны.

— Ну что, товарищи, встречаем военный год? — невесело произнесла Ирина. — Мы сделали, что хотели, когда сюда попали: у нас есть два завода, которые штампуют КПВТ и «Корды», и даже с патронами для них все выглядит неплохо, но, к моему сожалению, на этом наши достижения практически заканчиваются.

— Ир, ты какая-то пессимистка, — попытался отвлечь жену от грустных мыслей Вася. — А как же самолеты?

— С самолетами у нас хорошо, у нас с авиацией полная жопа. Баранов с Жигаревым стараются как могут, но наши, извини за выражение, маршалы победы все их инициативы зарубают. А я лично Сталину, допустим, нажаловаться не могу: он меня в военном плане всерьез, как мне кажется, не воспринимает.

— Еще бы, ты же для него просто тетка-матерщинница!

— Искусствоведы в процессе обучения овладевают глубинами русского мата хуже разве что училок литературы, но это знание — как атомная бомба. Имеется, но это не значит, что нужно по каждому поводу применять. Да и отец учил меня рот свой не поганить.

— А говорят, что ты самого Кагановича переплюнула, да так, что он почти материться перестал.

— А, это, — Ира слегка улыбнулась, — я не материлась. Когда он начал всех вокруг поливать, я всего лишь процитировала не знаю кого. Сказала «что же вы, Лазарь Моисеевич, материтесь как дитя малое? Вам же потом этими руками хлеб брать» — и он проникся сразу и осознал. То есть не сразу, но потом, если из него выскакивало, обязательно кто-то интересовался: «а хлеб вы сами берете?»

— Забавно, — высказался Валя мрачным голосом. — Но все равно не всё так плохо. Фортификаторы института Слащева в Белоруссии, в Псковском и Великолуцком округах соорудили три линии обороны. Правда вот к северу от Чудского озера ЛенВО ни хрена выстроить не позволил, а на Украине… Сначала Косиор себя там царем считал, теперь Кукурузник…

— Петь, а почему Кукурузник еще жив? — сердито поинтересовалась у мужа Светлана.

— А когда бы мне им заниматься-то? Я, считай, год в Урумчи провел, или ты не заметила, что мужа дома практически не бывает? А ведь еще и с Мехлисом разбираться пришлось…

— Так, ребята, кончайте ругаться, — прервала нарастающую перепалку Оля. — Мы уже сделали чуть больше чем дофига. Я даже про оружие не говорю, но лишь то, что Петрович метро в Ленинграде прокопать успел…