— Но ведь не до конца еще.

— А нам пока больше и не надо. Кстати, Вась, Бисноват сделал что ты хотел. Правда дура у него получилась та еще, и цена у нее пока чуть больше семи тысяч рублей…

— Семь тысяч… это же столько, за сколько мы хотели продавать наш «Самурай»!

— «Оку», Гуля, исключительно «Оку». Но лично я считаю, что это недорого.

— Ну раз наш главный экономист говорит, что недорого, кто я такая, чтобы спорить?

— Оль, я что-то не пойму, — повернулась у ней Света. — Ты говорила, что у нас безналичный рубль чуть ли не впятеро дороже наличного, а значит новая ракета стоит уже тридцать пять тысяч? Она же в магазинах продаваться не будет…

— Свет, ты опять путаешь теплое с мягким: я говорила, что за один рубль в зарплату рабочий должен произвести продукции на шесть рублей потому что еще пять рублей нужно заплатить рабочим, которые произведут станки, грузовики и локомотивы, ракеты и танки, а еще заплатить учителям, врачам, которые вообще ничего не произведут. Но так как за одинаковую работу мы и платить должны одинаково, то получается, что рабочий, который производит станок или танк, как бы производит его впятеро дешевле: мы же их считаем по зарплате!

— Все равно непонятно, но плевать.

— Свет, ты тут вообще единственный человек, кому должно быть не плевать. Ты должна сама разобраться и в учебники школьные по истории понятными словами, понятными даже для детей словами написать, как работает социализм: все товары продаются по себестоимости и никто в принципе не извлекает при торговле пресловутую прибавочную стоимость. Но в себестоимость включаются не только затраты на зарплату, сырье и амортизацию оборудования, но и расходы на оборону и социалку, причем строго пропорционально этой самой зарплате или, что то же самое, в полном соответствии с нанесенной обществу каждым рабочим пользой.

— Хорошо, я к тебе завтра зайду, когда высплюсь. Такие вещи нужно на свежую голову воспринимать — и уж, тем более, готовиться учить этому других. Ребята, а давайте спатушки? Все равно по телевизору ничего не показывают потому что телевизоров нету, а спорить о том, что мы не сделали и почему, смысла нет. Мы все и так знаем, что ждет нас непростой год, так не будем же усугублять с первого же часа…

Иосиф Виссарионович утром десятого января находился в состоянии крайнего раздражения. Вообще-то в похожем состоянии он был уже практически каждое утро в последние года два: рабочий день он начинал с изучения сводок, предоставляемых Струмилиным, о выпуске и продаже за прошедшие сутки товаров народного потребления. И если с выпуском все выглядело терпимо, то с продажами просто отвратительно. Что, среди прочего, говорило и о низком качестве этих товаров. А ведь торговая выручка по сути определяла, сколько новых рабочих можно привлечь в промышленность, не вгоняя экономику в инфляцию!