Гульнара Халматовна Халилова в медицинский поступила «по зову сердца», а вот военной медициной она занялась по семейной традиции: военными врачами были и ее прадед, и дед, и отец. Причем традиции в семье были весьма наглядными: прадед получил первое «Красное знамя» в Туркестане (правда еще до того, как молодой орденоносец решил выучиться на врача), второе — в Отечественную, как и дед. Отец, как он сам любил шутить, «Знамя» получил «на ташкентском фронте», проработав всю афганскую войну в госпитале в Ташкенте… ну и в некоторых его «филиалах» тоже. Причем на парады отец надевал не свой орден, а первый орден прадеда: «дед сейчас не с нами, но хоть орден его должен выйти на парад», а когда отца не стало, лейтенант медицинской службы Халилова орден прадеда все время носила с собой: «хирурги Халиловы даже покинув нас, помогают раненым». Из Сирии капитан Халилова вернулась с орденом Пирогова на кителе и прадедовым «Знаменем» в его кармане. И с назначением в провинциальный Ковров.

Потом несколько месяцев работы «на ленточке», где в лечащего врача, как это постоянно случается, влюбился капитан-пехотинец Сухов, а двадцативосьмилетняя врачиха, как это случается исключительно редко, ответила ему взаимностью. И даже выбила ему перевод в «родной» ковровский госпиталь, когда срок ее службы «там» закончился. Впрочем, сама Гуля говорила, что выбрала капитана исключительно из-за шикарной квартиры…

Потому что несемейному офицеру — и даже врачу-орденоносцу — лучшее, что смогла предложить армия (хотя как бы и «временно»), была комната в офицерском общежитии. Где ее и навестил руководитель далекого чеченского села, девятерых парней из которого военхирург Халилова вернула из Сирии домой в здоровом и относительно целом виде. Навестил, поблагодарил (устно), даже здоровенный букет цветов преподнес. А спустя три месяца (выяснив, что и в других селах есть много «крестников» этой девушки), он приехал чтобы подарить ей великолепную пятикомнатную квартиру в центре города: жители всех этих сел, извещенные «о бедственном положении врача», скинулись кто сколько смог. А смогли они очень немало: хватило и на квартиру, и на шикарную ее отделку — но зачем одинокой женщине квартира, если нет рядом того, кто может в ней полочку повесить? Так что миниатюрная узбекская девушка (миниатюрная рядом в Валькой: сто семьдесят три роста и личный рекорд в жиме сто двенадцать килограмм — ведь хилые военврачи просто не выживают) с удовольствием пошла в ЗАГС со все еще немного хромающим капитаном в отставке. А когда она, после того как Валентин ответил на вопрос сотрудницы ЗАГСа «да», прокричала всем известную фразу, даже коллеги в госпитале её называли исключительно «Гюльчатай».