Некоторое время мы, ни о чем не разговаривая, наслаждались минутами покоя. Карина тихо посапывала, приложив голову к моей груди, а я, подсунув левую руку себе под голову, пытался разобрать царивший в голове сумбур. Мне очень хотелось сказать сейчас что‑то очень важное, но мысли, будто назло, разлетелись по углам.

— Как думаешь, — все же решился я хоть что‑то произнести, — может, попросить Монаха обвенчать нас?!

— Ты серьезно?! — девушка приподняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Ну, а что?! Сыграем свадьбу, закатим банкет…, такой, чтоб Собор по швам трещал…

— Проживем долгую счастливую жизнь…, — Карина заметно погрустнела и откинулась на подушку, — а умрем в один день… Ах, да! Про детей и внуков забыла сказать!..

— Ну, мы Кипиша усыновим! — решил пошутить я, сообразив, что огорчило любимую. — Главное, ему только не говорить, что он приемыш!..

— Вот ты дурак, Фарт! — стукнула меня кулачком девушка и расстроилась еще больше. — Эта тема для меня очень серьезная! Сколько себя помню, хотела ребенка, но здесь это невозможно…

— Послушай, — вздохнул я, — отсюда есть выход! Я это точно знаю…, только вот найти его нужно!..

— Ты о чем вообще? Какой еще выход?!

— Да о том самом, Каринка, о том самом!.. Вот скажи: тебе сны снятся?!

— Ну, да. — Неуверенно ответила девушка.

— И о чем они?

— Да много о чем… — задумалась она. — Например… Господи, да какая разница?! Не помню я о чем! Знаю, что снятся, но не помню…, неважное что‑то, наверное!

— А я вот помню!.. Не все, конечно, но помню…. Происходящее все будто со стороны, но это сути не меняет! Мужика я одного вижу постоянно… Он вроде музыкант…, на гитаре играет и…, блин, да как я прям, понимаешь?! А еще пацаненок снится маленький…, сын, вроде как этого мужика. Он погиб и…, ну сын в смысле, а отец, похоже, с собой покончил… Послушай, я…, я пока не могу этого объяснить, но…

Громкий и наглый стук прервал мою речь, и мы с Кариной, вздрогнув от неожиданности, уставились на входную дверь.

— Это еще что такое?! — недовольно пробурчал я и, быстро поднявшись, стал натягивать брюки. — Укройся, солнышко…, Кипишу, походу, неймется!.. Блин, сказал же, что позже встретимся… Хватит долбить, придурок! — выкрикнул я, не сдержав эмоций. — Не глухие, мля!..

Нервно распахнув дверь, я буквально оцепенел и не смог выдавить из себя даже слова. В коридоре стояли пятеро хорошо вооруженных мужчин, а один из них направлял мне в лицо леденящий душу черный ствол "Стечкина". Этого человека я неплохо знал и никак не мог ожидать от него чего‑то подобного.

Не дергайся! — практически без акцента произнес Хамиль и, прижав к моему лбу оружие, заставил попятиться.