— Я что сказала?!

— Вы чего там разорались‑то?! — донесся из одной из комнат немного заплетающийся мужской голос.

— А ничего! — обернувшись, выкрикнула в ответ женщина. — Ты иди на сына своего посмотри!.. Опять весь в синяках пришел!..

— Подрался, что ли?! Ну, это нормально! Руки — ноги целы?!

— Целы… — буркнула женщина.

— Значит, не калека…. Чего разоралась‑то?!

— Разоралась?! Да ты совсем оборзел! У тебя сына избили, понимаешь?! Сына! А ты…

* * *

Я очнулся от всплеска прохлады на своем лице. Открыв глаза, увидел, как один из ублюдков держит в руке стакан, в котором еще недавно остывал принесенный мной чай. Бегло оценив ситуацию, понял, что меня усадили на пол спиной к комоду. Начал искать взглядом Карину и заметил, что ей тоже связали за спиной руки. При этом девушку уложили на кровать животом вниз, выставляя напоказ филейную часть тела. Из ее носа стекала струйка крови, на скуле краснел отпечаток чьей‑то ладони, а заплаканные глаза уставились на меня. Хамиль присел рядом и, время от времени потирая горло, о чем‑то торопливо говорил. В какой‑то момент мне захотелось закричать, позвать на помощь, но эта мысль оказалась мимолетной. Сейчас в голове царил сумбур, а тело обуяло сплошное пятно боли.

— Ну вот…, очухался!.. — весело произнес охранник и отставил стакан. — Мычит, как бык — производитель! А ты переживал!..

Повернув ко мне голову, без каких‑либо эмоций на лице кавказец навел пистолет на мое колено, а затем произнес, обращаясь к девушке:

— Давай, моя хорошая, не тупи! Дай координаты, и мы уйдем…

Карина продолжала смотреть на меня, а из ее глаз новым потоком ринулись слезы. При этом она не произнесла ни слова, видимо, понимая, что ее разговорчивость уже ничего не исправит.

Громко хлопнул выстрел, а мои нервные окончания не забыли передать информацию напрямую в мозг. Боль раскаленным жалом пронзила все тело, и я снова погрузился во тьму.

* * *

— Давай, дуй! — улыбнулся мужчина, поднеся к лицу маленького мальчика только что сорванный пушистый цветок.

Неумело свернув губы в трубочку, ребенок издал характерный звук выдоха и задорно расхохотался, когда с цветка слетело несколько пушинок. Проводив взглядом цветочные парашютики, мужчина потрепал волосы на голове мальчишки и произнес:

— Это одуванчик!.. Ну‑ка, скажи: о — ду — ван — чик!

— Анчик, — повторил ребенок и снова дунул в сторону цветка.

— О — ду — ван — чик! — продолжая улыбаться во весь рот, повторил мужчина.