Затем временный вождь поднял руку, призывая к тишине и вниманию.

— Слушайте сюда! Не всех «зеленых» удалось убить. Минимум половина сбежала! Ушли, как крысы, по пожарной лестнице. Бросили не только мертвых, но и раненых.

Толпу облетел вздох то ли удивления, то ли облегчения.

«Не захотели на два фронта воевать, — подумал Сашка про сбежавших. — Решили, что пришла заринцам большая подмога, и дали деру. Знай они, что мы жалкие недобитки, могли бы еще отбиваться…»

Все это было так невероятно, что он на короткое время забыл о поисках родных, по-детски решив, что если их нет здесь, значит, где-то они должны быть живые и здоровые.

Еще недавно всё казалось безнадежным, и вот уже враг бежит, а они… победители?! Вместе с недавними неприятелями-заринцами?!

Кто-то выломал одну из досок, и в спортзал хлынули лучи утреннего солнца. Но вместе с солнцем в помещение проник и холодный ветер. Хотя в загаженном спортзале, где пахло как на скотобойне или в свинарне, оставаться было нельзя в любом случае.

— Мужчины с Прокопы и Киселевки! — продолжал Пустырник. — Я знаю, вы устали. Особенно те, которые побывали в плену. Я знаю, вы хотите с семьями побыть. Но это так оставлять нельзя. Если дать им уйти, они могут вернуться, и не одни. Вы что, не хотите им кровь пустить?! За наш позор и за тех, кого больше нет! Они убили почти две сотни наших и многих перед смертью мучили. Убили нашего вождя. Спалили наши пожитки и пытались сжечь детей и стариков живьем. Поймем и простим их?

Ответом командиру было несколько криков.

«Никогда!», «Порвем их, а потом простим!», «Найдем и кожу снимем!»

Остальные выражали свои чувства иначе. Глухим ворчанием. Но ярости в нем было не меньше, хоть она и мешалась с болью.

— Все, кто хочет остаться, могут остаться, — продолжал Пустырник. — Дел и для них хватит. Те, кто плохо себя чувствует — никуда не пойдут. Остальные готовьтесь. Через десять минут мы выступаем!

Очень быстро с двух сторон разобрали баррикаду между этажами, чтоб заринцам было проще спуститься — и вскоре два отряда, недавние враги, соединились.

— А твои люди молодцы. Отбились да еще и наваляли им… Чувствуется школа старого Богданова, — спускаясь по лестнице, говорил капитану Демьянову Пустырник. — Вы нам пленных не дадите?

Сашка шагал тут же в сопровождавшей их группе.

— Хотите сами допросить? — спросил молодой капитан.

— Хотел еще пару вещей узнать, — объяснил дядя Женя.

— Э-э… Опоздали вы, — Демьянов замялся. — Там уже некого допрашивать. Наши мужики их всех в куски порубили. Сами понимаете, когда начинают спящих убивать… это даже овцу разозлит. Теперь эти ребята даже на трансплантацию не годятся.