— Я Политыча пришлю. — успокоил его Срамнов. — От сердца, так сказать, отровав. Это мы сделаем, дальше что?

— А что дальше? — удивился Звиад.

— Сами — когда?

— Сами — через пару дней, наик. — ответил Звиад. — Надо собраться как следует. Но здесь я всё равно оставлю человек десять с Дергачём вот. — кивнул он на второго своего спутника, мордастого прапорщика с красным, мясистым носом. — До момента, пока последнюю каплю топлива не вывезем. Поэтому и прошу кого-нибудь из батюшек к нам.

Не успел Фёдор дослушать, как ночную тишину разорвали ещё три коротких очереди, сопровождаемые эхом.

— Занимаются. — ответил Федя на безмолвный вопрос Звиада.

* * *

С раннего утра Центр загудел, словно улей. Вопреки опасениям капитана Гамишвили, подгонять никого не пришлось. Люди вовремя погрузились, расцеловавшись с остающимися пока в Центре своими друзьями и соседями, и точно в срок, колонна, возглавляемая бронетранспортёром лесных, покинула расположение. Весь путь до Кушалина также прошёл без происшествий, и хотя связи практически не было, к часу дня, как и планировалось, колонна миновала Рождественский пост. Ничего сверхестественного по дороге не замечали, переезд миновали без проблем, и вот, добрались до дома.

Переселенцев выгружали на площади, а технику аккуратно расставили у бывшего универмага, под внимательный досмотр парней Сергача. Сам Сергач, назначив старшего в своё отсутствие, вместе с Фёдором направился в Совет, где нужно было срочным образом организовать учёт и приём первых переселенцев, а также наладить временное расквартирование оных. Не успев подняться на крыльцо, Срамнов оказался в цепких ручонках Петра Василича. Старик крепко обнял и трижды расцеловал его, а затем и Сергача, вогнав парня в некоторую оторопь. Отвечая на немой вопрос в глазах заграбастанного старостой лейтенанта, Фёдор развёл руками — мол, так у нас встречает начальство, привыкай.

Не прошло и получаса, как площадь уже кишела народом. Отдавая отчёт, что как бы народ не радовался новым соседям, но время сейчас на вес золота, Русков выставил охрану вокруг Совета с чётким наказом — никого, кроме прибывших не впускать ни под каким предлогом. Исключая, конечно, ответственных лиц. Но те уже собрались в Совете: явился благочинный с диаконом, прилетел Паратов, стуча каблуками пришла церемонная Тина. Людей на Селе ждали, готовились: пока переселенцы топтались на площади, разглядывая кушалинские храмы, подъехала «буханка» с обедом, мужики откуда-то быстро подтянули столы, скамейки — прибывших начали кормить. Невзирая на сопротивление Сергача, Паратов поставил к технике пятерых мужиков, а бойцов под белы ручки также вытащили из брони за стол. Пока народ отъедался, в парке установили столы, и отобедавшие направлялись на комиссию. Что она представляла из себя? У кого были, смотрели документы, а у кого таковых не было, записывали на слово. Интересовались семейным статусом, родом занятий и навыками вообще, вручали каждому пару листков с описанием анклава, а также предупреждениями о том, что для них теперь обязательно, а что — не принято, спрашивали, чем хотели бы заниматься. Ну, трудоустройство — вопрос не с кандачка решаемый, наелись уже, тут с каждым отдельный разговор будет. Другое дело, что в Селе уже как-то повелось проживание общинами — так проще и правильнее, и селить, например, повариху в Найдёново, откуда ей каждый день по сорок минут до Села топать — не эффективно. Менять потом всё придётся, а человеку оттого — лишняя головная боль. Поэтому и пытались определиться с работой заблаговременно.