Лезвие встретилось с сопротивлением брюшной мышцы. Лиам боялся давить слишком сильно. Но снова осторожно надрезал. Этого оказалось недостаточно. Мышцы обладали гораздо большей прочностью, чем полагал мужчина.

Это не Джесса. Это кто-то другой.

В одной руке Лиам сжал скользкий нож, а другую положил на живот невестки. Обе ладони были испачканы кровью. Он снова надавил, на этот раз сильнее, и сумел рассечь мышцу.

Затем выронил нож и сунул обе руки внутрь. Лиам продирался через теплые влажные хлюпающие внутренности человеческого тела, отодвигая в сторону скользкие гладкие кишки и продолжая искать пальцами матку.

Он протолкнулся еще глубже, почувствовав, как что-то шевельнулось в его руках. Крошечные ножки или ручки, упирающиеся в стенки матки.

У него не было времени взглянуть на часы, которые оказались слишком заляпаны кровью, чтобы хоть что-то разглядеть.

Сколько минут прошло? Три? Больше?

Лиам ощущал, как быстро пролетают секунды. Каждое мгновение ребенок Джессы и Линкольна оставался без драгоценного кислорода.

Мужчина затаил дыхание. Потом снова поднял нож, одной рукой попытался оттолкнуть ребенка, а другой сделал длинный неглубокий надрез.

Поток жидкости омыл его руки. Сердце Лиама перестало биться. Это была кровь? Что он только что сделал? Неужели поранил ребенка? Неужели случайно убил его?

Но, нет. Жидкость оказалась прозрачной. Это была не кровь. Просто амниотическая жидкость из околоплодного мешка. Джесса предупреждала его. В страхе Лиам совсем позабыл ее слова.

Там было так много воды, что мужчина не мог ничего разглядеть. Он схватил полотенце одной рукой и промокнул им порез, вытирая жидкость, чтобы видеть, что происходит.

Лиам не мог позволить себе сделать слишком глубокий разрез, особенно когда амниотическая жидкость закрывала ему обзор. Дальше придётся действовать голыми руками.

Он сунул пальцы в рваную рану и потянул. Затем потянул сильнее — ничего не получалось.

Человеческое тело сопротивлялось даже после смерти.

Разум Лиама восставал против собственных действий, внутри бурлили отвращение и страх. То, что он делал, было ужасным. Варварским. Мужчину чуть не вырвало.

Сколько минут прошло? Четыре? Уже пять? Кровь с глухим ревом ударила ему в голову. Приша что-то сказала, но Лиам не расслышал.

Со стоном он просунул обе руки внутрь и нащупал крошечные скользкие ступни, ягодицы и хрупкое тельце. Ужасно хрупкое.

И что теперь?