Собеседник пропустил его вопрос мимо ушей:

– Мы? Ах да, ты же с дочкой. Тебе повезло, мало у кого здесь остался кто-то из семьи. Моему пацану осенью пятнадцать должно было исполниться, но, похоже, я его уже не увижу.

– Многие заразились, но не все… шанс есть, – попытался осторожно приободрить его профессор.

Незнакомец вдруг резко приблизился к Хаимовичу, повалил на кровать и словно тисками сжал ученому горло.

– Вот из-за таких как ты уродов вся эта хуйня и случилась! Из-за таких как ты, сука! Хочешь знать, где ты меня видел?! А вот это помнишь?!! – гость повернулся спиной и натянул волосы на затылке, показывая небольшой шрам.

Альберт Борисович ничего не ответил. Он понял, что шансы пережить эту ночь стремятся к нулю.

– Теперь узнал? Да, я был подопытным в твоих экспериментах. Мне кололи какую-то хрень, потом лечили, думали, что подохну, но я выжил. Потом меня перекинули в колонию недалеко отсюда. Когда до нас дошла эта зараза, в больших городах была уже полная жопа. При малейшем подозрении, за один чих, зэков просто забирали из камер и расстреливали. Нам никто ничего не говорил, а как-то утром кум со всеми вертухаями просто исчез. Сели и уехали, а нас оставили в клетках подыхать как заживо замурованных. Свалили они спешно, даже часть оружия бросили. Макарыч выручил. Он один из всей администрации остался. Ему и ехать особо некуда было, детдомовский он. Когда анархия настала, блатные между собой тереть начали, что дальше делать. А мы с мужиками пару автоматов прихватили и лесом двинули. Макарыч с нами пошел. Потом это место нашли, с местными селянами пересеклись. Они-то нам все и рассказали про заразу и как люди друг друга жрут, – к концу истории тон арестанта стал спокойно-флегматичным, как будто минуту назад он даже и не пытался придушить Хаимовича. Бывший подопытный зэк снова отошел от кровати ученого и стал громко кашлять в кулак.

Теперь Альберт Борисович с трудом, но все-таки узнал в нем одного из невольных «участников» проекта «Биочип». Тогда профессора мало волновали судьбы этих людей, он относился к ним как к обычным лабораторным кроликам. После внедрения чипа многим действительно вводили различные вирусы: лихорадки, тифа, бешенства, гриппа, гепатита. А затем проверяли, насколько точно устройство передает информацию о состоянии организма.

– Мне присвоили номер К-134 и продержали месяца два в ваших казематах. Чуть кони там не двинул, а потом, когда оклемался, в эти края перевели. Насколько я помню, ты был там самым главным. Ходил, руководил, показывал, кому и что колоть. Многих вы тогда до смерти «залечили».