– Да, но сначала перетащим генератор. Он тяжеленный, один я надорвусь, втроем полегче будет.

Когда бензиновую электростанцию поставили рядом с микроавтобусом, космонавт дернул водительскую дверь:

– Закрыт. Блин, не хочется стекло разбивать. Да и если в салон попаду, то не факт, что без смарт-ключа я его заведу. Тут аппарат серьезный, блокировки от угона наверняка стоят. По-любому, чип от тачки где-то на базе должен лежать.

– Ключ и у водилы может быть. А если он заразился, то сейчас шатается где-нибудь далеко отсюда с нашим ключом в кармане или разлагается спокойно под солнышком, – без оптимизма предположил Андрей.

Макс поскреб ногтями за ухом:

– А если водила – среди тех трех каннов, которых мы на пляже завалили?

– Хм… шанс есть. Ладно, давай, Андрюха – за девчонками, Сова, лезь на крышу дозорным, а я ключ пойду искать.

Воробьев оправился в здание администрации, на ресепшене чипа от машины не оказалось. Иван перерыл все верх дном, но безрезультатно.

– Нет, так нет. Пойдем жмуриков обыщем, – сам себе сказал космонавт и направился на пляж.

Он попытался угадать, кто из троих мертвецов мог работать водителем. На песке лежали лысый мужичок с большим пузом в спортивных трико и футболке, коренастая женщина с короткой стрижкой под «ёжик» и модой парень лет двадцати в порванной рубашке и грязных серых брюках.

– Так, если они все местные, то этот чувак больше на официанта похож, тетка, наверное, администратор, а толстяк как раз на водилу смахивает, – включил дедукцию Воробьев и начал осматривать пузатого мужика.

Хоть трупы еще не начали разлагаться, но и без этого вонь от них стояла жуткая. Не смотря на то, что выглядели инфицированные как живые мертвецы, организм их работал во многом так же, как и у обычных людей. А раз естественные потребности никто не отменял, то испражнялись зомби прямо на ходу, не снимая штанов, их этот момент особо не напрягал. Поэтому даже без гниющей плоти смрад от них чувствовался издалека.

К разочарованию Ивана у мужика смарт-ключа не нашлось, пришлось ощупывать «официанта», но и тот оказался «пустой». Чтобы успокоить совесть, космонавт склонился над женщиной. Синие джинсы обтягивали ее пухлые ляжки, кривые ноги в кроссовках были широко раздвинуты. Бледно-розовая майка торчала из-под джинсовой жилетки. Взгляд Воробьева задержался на лице покойницы: в правой брови блестел пирсинг, на шее краснела маленькая татуировка в виде бабочки. Нижняя губа была разбита, рот чуть приоткрыт.

Ивану показалось, что по лицу женщины пробежала какая-то дрожь. Он вытащил нож и на всякий случай полоснул лезвием ей по горлу. Кровь почти не текла, сердце уже не работало, труп остывал, но все равно пугал своим зловещим видом.