– Ты знал, что убийца Мак-Элис! – воскликнул Орсо.

– Я знал, что убийца художник, – возразил Дар. – Но за всем планом явно стоял не он. Пришлось подвигнуть наших советников на действия.

– Ты исчез из замка, и в него стало легко проникнуть…

– Да, и все трое, которых так желал убить Мак-Элис, собрались на острове. Король, его преемник и наследница племени, чья смерть нужна для ритуала, – подтвердил Дарион.

Я не понимала, к чему они клонят, и решила уточнить:

– Так фанатики ненастоящие?

– Ну почему же, – возразил Дар, посмеиваясь, – вполне себе настоящие. С сумасшедшим блеском в глазах.

Я пригляделась к людям, пытающимся сжечь конюшню. Их было около сотни, и они самозабвенно кидали в каменную постройку факелы. И глаза их действительно светились сумасшествием. Или… скорее лихорадочным блеском. Как от иллюзии высшего порядка. Я всмотрелась в пространство рядом с конюшней и поразилась! Иллюзия дворца. Высшая магия эфира.

– Как?.. – все, что удалось произнесли мне.

– Пятнадцати минут, что ты переодевалась, мне вполне хватило.

Я покачала головой.

– А остров? – спросила я снова, возвращаясь к плану Дариона. – Мы не должны были с него уйти?

– Именно. Нам не должны были дать покинуть остров. Но твои артефакты всем спутали карты, – улыбнулся Дар.

Я вновь покачала головой. В этих планах было столько мест, где могло что-то пойти не так. Но хорошо, что все кончилось без происшествий. Все живы и здоровы.

– Я спешил, поскольку полагал, что Мак-Элис может что-то сделать с короной, – смотря на пожар, произнес Осро. – Но советник же схвачен?

– Орс, мы с Корбином не знали, что Мак-Элис второй убийца. Да, мы допросили художника, умело сыграв на его тяге к искусству. Он просто высказал нам свои догадки.

– А как ты вообще понял, что статуи из девушек делал дворцовый художник?

– Ты сама говорила о том, что тебя пугает в этом убийце безумная страсть к красоте и искусству. Я подумал, что это должно быть недалеко от истины. Старушка Пэт появилась очень вовремя.

– И познакомила меня с художником, дизайнером отбора.

– Да, он был так очарован, что уже ночью вновь попробовал бы заморозить тебя. Но мы вовремя его взяли, и он довольно быстро сознался: его влекла только страсть к искусству, а не желание пробудить Кернуноса.