Скабичевский окончил Ларинскую гимназию, которую вспоминал потом почти как бурсу с очень глубоко пережитым чувством обиды маленького мальчика, над которым глумились великовозрастные переростки, да и в смысле духовного становления, судя по его мемуарам, дала ему эта гимназия не много. В университет он поступил в 1856 г., когда началось общественное пробуждение после проигранной Крымской войны.

И тут надо сразу отметить, что, несмотря на свои незаурядные литературные способности, желание творить, несмотря на значительное самомнение, Скабичевский, в сущности, всю свою жизнь был, что называется, «человеком большинства», человеком кружка, человеком компании, то есть не тем, кто ведет, а тем, кто идет с другими. Разумеется, остается еще выбор компании, направление интересов, и тут Скабичевского трудно упрекнуть. Тянуло его всегда к прогрессивно настроенным кругам. Суть дела в другом. Эта тяга к компании, равнение на ближайшего соседа, быть может, и хороши в обыденной жизни, в быту, в общежитии, но из такого теста не создаются по-настоящему крупные мыслители и художники. Той невероятной силы и энергии таланта, личной независимости, которая могла противостоять любым жизненным и общественным ситуациям, какими в огромной степени обладали из критиков и Белинский, и Чернышевский, и Добролюбов, и Писарев, Скабичевский был лишен. Его спасение как личности было в том, чтобы примкнуть к какому-либо кружку, в котором духовные проблемы и в самом деле составляли бы содержание жизни.

Еще в университете он попадает в кружок Л.Н. Майкова, младшего брата Аполлона Майкова, кружок, как определял сам Скабичевский, либерально-бюрократического духа. Юному студенту, духовному провинциалу, это общение с людьми высокой культуры, очевидно, много дало. «В эти годы, – вспоминал он впоследствии, – семья Майковых производила на меня самое светлое и отрадное впечатление чего-то поистине идеального своим радушным гостеприимством, просвещенной гуманностью и проникновением всеми высшими и умственными, и нравственными интересами»[596]. В самодержавной России с ее отсутствием общественной и духовной жизни в масштабе страны кружки всегда являлись той средой, где создавался определенный микроклимат, который вырывал людей из чиновно-государственной и мещанской жизни, позволял увериться, что духовные интересы не фикция, что и в самом деле существует круг людей, который этими интересами живет.

Но было и еще нечто, привлекавшее Скабичевского, типичного разночинца, сына малообеспеченного чиновника, лишенного не только культурной, но и экономической, и протекционной поддержки, – это связи, которые он мог получить через Майковых, что было для него чрезвычайно важно: «Во главе нашего кружка стоял младший брат А.Н. Майкова – Леонид Николаевич, человек с обширными связями, и литературными, и иными, владевший обширной библиотекой и никогда не отказывавший товарищам ни в совете, ни в книге, ни в протекции по части снискания какого-нибудь литературного заработка, урока, а впоследствии даже и служебного места»[597]. И в самом деле, протекции Майкова пригодились ему, когда в 1861 г., по окончании Петербургского университета, он был принужден вести жизнь настоящего разночинного пролетария в поисках работы буквально изза куска хлеба. Майковы помогли ему получить учительское место по отделу русской словесности в училище Человеколюбивого общества и в Женском институте. Но его тянуло к литературной деятельности. И Скабичевский присматривается к другим кружкам, связанным с лучшими русскими журналами того времени.