– Бывай, – Александр Иванович жмёт протянутую руку. – Если что, звони.

Мы выходим за ворота. Тут уже целый конвой. Меня радует, что ни в доме, ни во дворе я не наткнулась ни на одного трупа. Либо те выстрелы, что я слышала, были в воздух, а охрана вся сдалась, либо их уже убрали. Надеюсь первое.

– Домой тебя отвезти или…? – спрашивает Антон, когда мы садимся на мотоцикл.

– Или куда?

– Не знаю. Куда захочешь.

– А если я пока никуда не хочу?

Лебедев надевает шлем и трогается с места.

Мы едем небыстро, сворачиваем в лес. По тропинкам поднимаемся в гору. Потом выезжаем на высокий холм, с которого открывается шикарный вид на город. Солнце уже уходит в закат, накрывая половину города тёмным одеялом. Особняк Кибановых, возле которого то и дело снуют разные машины, к сожалению, тоже отлично видно с этого места.

Мы паркуем мотоцикл у какого-то основательно сделанного шалаша. Словно лесничий устроил тут землянку.

– Здесь что, кто-то живёт? – спрашиваю я.

– Нет. Этот шалаш из говна и палок я ставил ещё в детстве. Удивительно, что его до сих пор не разнесло.

– Добротно сделан, – трогаю я связки перекладин.

– Был у меня такой прикол – сбежать из дома и наблюдать, как меня ищут по всему городу, – Антон подходит к краю, откуда открывается обзор на дом Кибы.

– Находили?

– Ни разу. Сам возвращался.

Я осторожно кладу руки ему на плечи. Хочу как-то поддержать, но слова кажутся излишними.

– Сегодня в последний раз. Больше некуда.

– Дом там, где родные и близкие люди, – говорю, – а не место, где ты жил какую-то часть детства. Если бы в этом доме были такие, то сегодняшней операции просто бы не было.

Антон касается губами моих пальцев.

– Я всегда хотел сбежать отсюда. Вырваться из этого прогнившего города. В бокс подался, потому что больше не знал, где применить свои таланты.