Оставшийся до цели путь он преодолел без приключений, только руки подвели еще несколько раз, и ему приходилось проползать одно и то же место снова и снова. Последние дюймы до поверхности Ти-Цэ, невзирая на боль и смертельную усталость, карабкался на одном дыхании. Он вынырнул из тумана, катнул вперед разящую чашу и перевалился через край расщелины с таким же мучением, с каким ребенок покидает материнское чрево. Наставник не дал ему ни разлечься, ни отдышаться: в мгновение ока он оказался рядом, схватил его за руку и рывком поставил на ноги.

– Ти-Цэ, – опознал он ученика. – Хорошо. Отлично. Ты ранен?

– Вроде нет, – тупо моргнул Ти-Цэ, но вдруг вспомнил, что несколько раз вражеские когти до него, все же, долетали. Но где его кровь, а где кровь имэн – поди разбери. Может, ориентиром и могла бы послужить боль, если бы у него не болело все. – Где-то… куда-то попали.

Наставник понимающе кивнул.

– Присядь к остальным и хорошо себя осмотри. Подлатаю, как найдешь раны. Но в любом случае ты, кажется, в порядке.

– Я прошел? – удивился Ти-Цэ. Почему-то мысль о том, что только что он оставил позади двадцать два года учебы и обряд инициации, посетила его только сейчас.

– Молодец, – хлопнул его по спине Наставник. – Тебе надо отойти. Двигай к остальным.

– Наставник, я видел Ку-Ро, – спохватился он, когда учитель мягко, но настойчиво подтолкнул его в нужном направлении. – Он…

– Ку-Ро жив?

– Да, но…

Наставник оборвал его на полуслове, подняв ладонь.

– Тогда ждем. Это все, что мне надо знать. А ты – береги силы. Обряд еще не окончен.

Ти-Цэ не стал задавать вопросов и просто кивнул. Пошатываясь от усталости, двинулся к группе товарищей из одиннадцати йакитов, которые, по всей видимости, тоже покинули пропасть совсем недавно. Кто-то был не в силах держать голову и поддерживал подбородок обеими руками, кто-то почти невидящим взглядом выискивал у себя увечья, а кто-то, сжав зубы, держался за уже залатанные Наставником места.

Ти-Цэ взглянул на товарища с самым искаженным выражением лица и увидел повязку, которая так глубоко уходила в мясо, что сомнений не оставалось: имэн сумел отнять у Си-Тэ кусок икорной мышцы.

Ти-Цэ присел к товарищам, рассеянно кивнул в ответ на слабые приветствия, больше похожие на стоны, откинулся на валун и закрыл глаза. Он провалился в некрепкий сон, и сквозь хрупкую пелену забытья то и дело слышал прибывающих и присаживающихся рядом сородичей. Он не знал, сколько йакитов уже было на поверхности, но с восходом старой звезды, пускай каждый в своем темпе, но к Наставнику должны были ринуться все. Если, конечно, выжили.