— Они были очень счастливы вместе. А я…

— Ты так и не нашла кого-то, кто затмил бы собой твою принцессу.

— Она никогда не была моей…

Правда. Для Талии существовала только их дружба. Крепкая. Лишенная многих границ и наполненная доверием и пониманием. Пожалуй, Софронии стоит даже сказать «спасибо» за то, что она вовремя вмешалась. И не позволила Филис наделать ошибок. Да, тот разговор и спустя годы казался неприятным и немного обидным, но ей уже давно не семнадцать. Правильно, что она уехала, пережила свою влюбленность вдали, встретила Леду, начала учиться в Храме, и в итоге прожила вполне счастливо два десятка лет. Чтобы снова вернуться назад и разворошить прошлое.

— Та землянка, она, действительно, внешне похожа на Талию. Но еще она напомнила мне ее такой, какой я ее знала. Немного наивной, неуверенной и отчаянно желающей сделать мир лучше. Вселенную.

Весь Киорис знал наследницу как отличного лидера, участницу Игр, пилота, военного командира, но Филис помнила ее иной. Совсем маленькой, семи лет, плачущей над сломавшейся поделкой. В десять, когда они запускали бумажного змея. В тринадцать, когда тайком таскали вино из дворцового погреба, чтобы устроить «исторический» пикник в саду. В пятнадцать, когда бегали ночью купаться голышом и чуть не утонули. Она помнила ее разной. Живой. Еще не ставшей великой, символом, за которым пойдут другие. И любила именно такой. Но все проходит…

— Саша старше, но сейчас похожа именно на ту Талию. И я думаю, она сама не понимает, на что способна. Не знает. Не верит. И даже еще не думает об этом. Я не люблю ее, нет. Скорее… Она разбудила во мне память. И ностальгию. А еще боль… Ведь Талии больше нет.

Горе — странная вещь. Порой оно сшибает с ног, мешает вздохнуть, не дает спать по ночам, а порой подбирается медленно и осторожно, незаметно подтачивает силы и разум, сворачивается внутри болезненной тоской и прорывается наружу настолько внезапно, что совершенно неясно, откуда оно взялось и почему.

Слезы катились по вискам и терялись в волосах. Леда погладила ее по руке.

— Ты не отпустила Байона, потому что он — единственный, кто мог бы понять тебя. Если бы ты решилась рассказать. Ты чувствуешь связь с ним. Из-за прошлого. О котором он вряд ли знает.

— Мне кажется, я украла его у нее… — с губ сорвался судорожный вздох.

— Это не так. Ты же понимаешь. Чувство вины иррационально. Ты не гордишься своим поступком и накручиваешь себя. Но на самом деле никто на тебя не злится. И думаю, сам Байон тоже. У него наверняка хватает своих поводов для самобичевания. И для тоски. Ты ни в чем не виновата, Лиса.