К моему величайшему удивлению, папеньки в нашем городском доме не оказалось, не смотря на ранний час. Николай тоже отсутствовал и я, в расстроенных чувствах уже готова была вернуться, как вдруг, недалеко от Главной городской площади я увидела карету отца. А на козлах узнала Павла, батюшкиного возницу. Я выбралась из своего экипажа и направилась к слуге.

– Павлуша, а где же мой папенька? – стараясь быть вежливой, спросила я, кутаясь на промозглом ветру.

– Там, – отозвался возница, махнув в сторону площади.

Я проследила за его рукой и увидела огромную толпу людей, которая все возрастала на площади.

Резкий порыв ветра сорвал мой капюшон, растрепал наскоро собранные волосы.

Но во всей этой суматохе мне удалось разглядеть в толпе знакомое, родное лицо. Там стоял Николай. Я двинулась, было к нему, в надежде выяснить, что происходит здесь, и что здесь делают они оба.

Но к моему величайшему удивлению, Павлуша сорвался с кареты, и довольно грубо затащил меня в папенькин экипаж. Я боялась привлекать внимание, и спокойно села.

– Простите, барышня, – извинился Павел,  – но Петр Николаевич не велел…

Я небрежно отмахнулась, откинулась на мягкие подушки экипажа, и сама не заметила, как заснула. Мой сладкий сон нарушил устрашающий грохот. Я испуганно приникла к окну кареты. Вечерело. Толпа на площади заметно прибавилась, появились царские войска и пушки. И именно ее залп меня разбудил. И тут, к своему ужасу среди военных я узнала Антона. У него на руках, весь в крови… лежал папенька!

Я рванула ручку кареты, что та откроется. Но Павел запер ее снаружи. Я принялась тарабанить по стеклу, в надежде привлечь его внимание. Но никто не спешил мне на помощь. Я вновь взглянула на площадь, в надежде узнать судьбу Николая, как вдруг, к моему ужасу, карета рванулась с места с такой силой, что я невольно откинулась на подушки.