С а л и х. Да, любовь!.. Любовь, выражаясь образно, сквозь снега и версты, сквозь бремя лет! Одна-единственная на всю жизнь… Сколько мне было тогда? Двадцать четыре, двадцать пять? Путала волосы, целовала.
Д и н а. Ты выбрал не тот тон разговора.
С а л и х. Не нравится?
Д и н а. Нет. Устарел для меня уже этот тон.
С а л и х. Слушай! А что, если ты этого своего заботящегося майора оставишь наедине… с небом? А, Динка? Бросим все, уедем! У нас сын. Сколько ему сейчас?.. Плохо мне! Плохо, понимаешь! Уедем! Меня в Новосибирск приглашают, лабораторию дают. Бросим все! Ведь не поздно еще начать все сначала! Жизнь какая-то — колесо! Закручивает! Раньше компромисс казался невозможным, сейчас готов на любой компромисс. Раньше все было белым и черным, сейчас все серое. Но, может, не поздно попробовать все снова? Ведь о чем-то мечталось, думалось. Я наукой буду заниматься. Только наукой! У меня много идей! Я же ученый! Я настоящий ученый! Дома невозможно. Жена тоже человек в высшей степени заботливый. Но заботливость ее холодна!
Молчи, молчи! Она судит меня. А ты не будешь! Ты не будешь судить! Ты поймешь меня и простишь! Уедем, а? Все бросим, всех! Ведь ты любила меня когда-то. Любила! Сын! Пошли! Я хочу его увидеть.
Д и н а. Когда-то я ждала этих слов… А сейчас… Поздно уже, Салих, поздно. Я люблю его. Раньше я любила тебя, теперь люблю его. Так бывает, оказывается.
С а л и х. Итак, на чем мы остановились? Как о воде протекшей будешь вспоминать, а?
Д и н а. Что то же?
С а л и х. Не знаю. Все то же… Мне кажется, мы уже тысячи лет живем на земле! Мне, наверное, не тридцать один сейчас. Нет, мне три тысячи сто лет! Десятки, сотни прошлых «я» — существований… Сейчас старье читаю. О физиогномике души, о волшебном прутике или о храме здравия и чудесной постели доктора Гроэма… И мало что изменилось!.. Словарь разве только. Все время человек идет по одному и тому же кругу, по одной и той же колее.