Звонок в дверь. Молчание.
Это… Это машина пришла! (Уходит, тут же возвращается.) Машина.
(Уходит, тут же возвращается.)
Г а р и ф. Какая еще машина?!
Р а ш и д а Г а л е е в н а. Юбилейный вечер. В институте. Мы забыли.
Г а р и ф. Праздник! Ха-ха! Вот именно! Все идет так, как положено! Надо только понять, что ничего не случилось! Надо понять!..
А р с л а н о в. К черту! Не хочу! К черту все юбилеи, все торжества. Не хочу. Впрочем, сегодня будет отменный юбилейный вечер! Из ряда вон! Сегодня я не дам заскучать моим дорогим гостям: увлекла тебя охота к умножению, пока не навестил ты могилы! (Хохочет.)
(Хохочет.)
Г а р и ф. Ты что, отец?! Марать свое имя?
Л и н а. Мы просто все сошли с ума!!!
А р с л а н о в. Мне это нужно. Мне! Мне самому. Люди мы или не люди? Он прав. Человек не имеет права быть горбатым. Нет у нас этого права… Свободным!.. Без горба!.. Свободным…
Г а р и ф. Вы все сумасшедшие! (Внезапно обратив внимание на Наилю — ее лицо, словно в маске, в толстом слое белого крема.) Она же сходит с ума! (Обнимая ее, лаская, теребя за плечи — внезапный острый порыв в забытое для себя, человеческое.) Наиля, Наиля!.. Успокойся, успокойся!.. Это все сон, сон! Неправда, сон!.. Проснись же, проснись!
(Внезапно обратив внимание на Наилю — ее лицо, словно в маске, в толстом слое белого крема.)
(Обнимая ее, лаская, теребя за плечи — внезапный острый порыв в забытое для себя, человеческое.)
Все бросаются к ней. И только Арсланов, как-то вдруг сгорбясь, пытаясь удержаться за стену немеющей рукой, сползает вдруг по стене. Медленно, медленно сползает, лицом и грудью скользя по стене вниз, вниз… Никто не видит этого, только Азгар в первую же минуту бросается к нему.
Все бросаются к ней. И только Арсланов, как-то вдруг сгорбясь, пытаясь удержаться за стену немеющей рукой, сползает вдруг по стене. Медленно, медленно сползает, лицом и грудью скользя по стене вниз, вниз… Никто не видит этого, только Азгар в первую же минуту бросается к нему.
А р с л а н о в. Пока не навестил ты могилы… Узнаешь!.. Что? Что?