Слеза скатилась по моей щеке. Ладно, возможно, я ошибалась, построив вокруг себя крепость. Может быть, забор. И всё проходит через заборы. Если только они не сделаны из железа или рябинового дерева.
Мои глупые размышления заставили меня вспомнить о том, что сказала Касс, и это напомнило реакцию Каджики на телефонный звонок. Это вывело его из себя. Я решила, что Грегора нужно бояться. Я оставила Касс внизу и направилась в свою комнату. Заперев дверь, я пролистала книгу Холли, надеясь найти что-нибудь о Грегоре. Я не была уверена, как я смогу определить имя из тысяч строк текста. Однако тщетная надежда подстегнула меня.
Прошло двадцать минут, прежде чем я со вздохом закрыла книгу. Я бы спросила Холли, или я бы спросила Эйса. Прежде чем кто-нибудь пришёл за мной, я отложила книгу и спустилась вниз. Я нашла Касс у блюда с небесно-голубыми ванильными кексами, которые испекла Стелла. Хотя её жест был добрым, они выглядели более подходящими для детской вечеринки. В каком-то смысле мы праздновали жизнь мальчика, но это была ушедшая жизнь, а не надвигающаяся.
— Прячешь своё горе под глазурью? — спросила я Касс.
Она сморщила нос, продолжая жевать.
— Это довольно безвкусная шутка.
— Я живу над моргом; мне позволено иметь странное чувство юмора.
Касс сглотнула, а затем улыбнулась.
— Подожди, подожди. Перемотка. У тебя есть чувство юмора?
— Ха-ха.
Она ухмыльнулась шире, отчего её опухшие глаза прищурились.
— Ты видела, кто пришёл?
— Кто?
Я оглядела комнату, ожидая увидеть Эйса или Каджику. Вместо этого я увидела Фейт. На ней было чёрное платье, похожее на палатку, что было странно, учитывая, что её гардероб состоял только из спандекса и лайкры. Если оно не было обтягивающим, она это не носила.
— Неужели я единственная, кому кажется странным, что она носит муу-муу3?
— Нет. Нью-Йорк, должно быть, изменил её.
— Нью-Йорк не изменил её, — приглушённым голосом я рассказала Касс о нашей стычке у Астры.
Она вздохнула.
— Однажды гадюка, всегда гадюка.
Мы изучали Фейт, пока она не поймала нас на месте преступления.