— Слышала, вы с Эйсом приятно провели время.

Каджика нахмурился.

— Это было очень неприятно.

Все остатки ликования покинули меня.

— Это… мы… они… всё это так безумно, — я потёрла виски. — Это, должно быть, кошмар для тебя. Быть рядом с девушкой, которая выглядит как твоя пара, но которая не является ей, потому что прошло двести лет, и никто не живёт два столетия, но каким-то образом ты это сделал. И теперь её лучший друг живёт в твоём мозгу, а фейри всё ещё манипулируют всеми.

Он наклонил голову, поднимаясь.

— Так и есть, Катори. Но это не просто кошмар. Ты не представляешь, как долго я желал, чтобы фейри признали, что их система была ошибочной. Как долго я мечтал, что они возьмут на себя смелость измениться.

— Я слышала, ты согласился им помочь. Теперь ты им доверяешь?

— Доверие и помощь — это две совершенно разные вещи. Мне хотелось бы думать, что сын Лайнуса сможет заставить свой народ взглянуть на жизнь по-другому. Чтобы охотники за фейри перестали быть необходимыми. Чтобы я мог перейти в следующее царство.

Я вздрогнула и ускорила шаг. Холодный ветер был сильным, но мой гнев из-за его эгоистичных разговоров о том, чтобы покончить с собой, сделал меня невосприимчивым к этому. Когда я подошла к своей машине, он схватил меня за руку и развернул к себе.

— Разве это не то, чего ты хочешь, Катори? Не быть охотником, не выбирать, не иметь меня рядом, чтобы напоминать тебе о Блейке?

Я посмотрела на него снизу вверх, а он посмотрел на меня сверху вниз. Так много эмоций отражалось в его тёмных глазах, в его твёрдой челюсти, в его гладком лбу. Это было всё равно, что стоять на вращающейся карусели, наблюдая, как всё движется, в то время как ты оставалась совершенно неподвижной. Глаза Каджики искали в моих ответ.

— Зачем ты проделал весь этот путь сюда? — спросила я.

— Потому что Эйс сказал мне, что Круз попытается забрать тебя обратно в Неверру.

— Охотники не могут проникнуть в Неверру.

— Но ты не просто охотник, Катори. Если бы ты хотела пойти туда…

— Я бы исчезла из твоей жизни, — воздух между нами задрожал от моих слов. — Разве это не всё, чего ты хочешь?

Он вздрогнул, вероятно, потому, что не ожидал, что я обращу его слова против него. Его рука всё ещё лежала на моей руке. Когда он увидел, что я смотрю на него, он ослабил хватку, но не отпустил.

— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — спросил он хриплым голосом.

Я не спрашивала, имел ли он ввиду Неверру или этот момент. Мой ответ был бы таким же.