– Он все спланировал у нас под носом, все предвидел, – тихо сказала Рита, уткнувшись ей в плечо, – он знает нас…это так…
знает
Она не договорила, но в этом не было необходимости, здесь все было понятно без слов.
Наверное вы злитесь или недоумеваете: почему он ушел, почему не остался с нами, почему сообщает об этом вот так?! И раз это прощание, нет смысла недоговаривать или скрывать. Я ушел, я покинул вас и мой дом, потому что пришел мой час.
Наверное вы злитесь или недоумеваете: почему он ушел, почему не остался с нами, почему сообщает об этом вот так?! И раз это прощание, нет смысла недоговаривать или скрывать. Я ушел, я покинул вас и мой дом, потому что пришел мой час.
Когда-то давно, когда я был еще ребенком и верил, как все дети, что буду жить вечно и очень счастливо, мы иногда ездили в деревню навестить бабушек-дедушек. У них была живность, козы, куры, и конечно, собаки и кошки. Иногда я проводил там все лето. И в одну из таких поездок я узнал один из многих законов жизни – нельзя осквернять место, которое считаешь домом.
Когда-то давно, когда я был еще ребенком и верил, как все дети, что буду жить вечно и очень счастливо, мы иногда ездили в деревню навестить бабушек-дедушек. У них была живность, козы, куры, и конечно, собаки и кошки. Иногда я проводил там все лето. И в одну из таких поездок я узнал один из многих законов жизни – нельзя осквернять место, которое считаешь домом.
В то лето собака моих родных умерла, и бабушка очень горевала, даже дед – человек старой закалки, прошедший войну – и то пустил скупую слезу. Нет, ничего ужасного я не видел, она просто ушла. Тихо и незаметно, ночью я слышал, как она скребла калитку, а утром ее уже не было. Я спросил, почему бабушка плачет, ведь Руна – так ее звали, я помню очень хорошо, как и темное пятно, похожее на какой-то мистический знак на белом боку – вернется, просто погуляет и придет. И тогда дедушка рассказал мне. «Она не придет, Антон, – сказал он, вздыхая, но не опуская глаз, это я тоже запомнил. – Животные знают, когда наступает их час, и уходят, чтобы не осквернять смертью жилище стаи. Это правильно, это и есть забота – думать о благополучии семьи даже после смерти».
В то лето собака моих родных умерла, и бабушка очень горевала, даже дед – человек старой закалки, прошедший войну – и то пустил скупую слезу. Нет, ничего ужасного я не видел, она просто ушла. Тихо и незаметно, ночью я слышал, как она скребла калитку, а утром ее уже не было. Я спросил, почему бабушка плачет, ведь Руна – так ее звали, я помню очень хорошо, как и темное пятно, похожее на какой-то мистический знак на белом боку – вернется, просто погуляет и придет. И тогда дедушка рассказал мне. «Она не придет, Антон, – сказал он, вздыхая, но не опуская глаз, это я тоже запомнил. – Животные знают, когда наступает их час, и уходят, чтобы не осквернять смертью жилище стаи. Это правильно, это и есть забота – думать о благополучии семьи даже после смерти».