– Черт! Мусора! – прошипела Аня, останавливаясь и замирая, как статуя, – писец всем!

– Я неприятностей на жопу уже сполна получила, – прошипела в ответ Фатима, – так что ноги в руки и тащи эту развалину обратно. Быстро, быстро!

– Девки, че случилось? – промямлила Света, не поднимая головы.

– Заткнись! – шепотом рявкнули на нее Фатима и Аня одновременно, – ни слова больше!

Света снова начала что-то недоуменно бормотать, а стандартный патрульный «козел» тем временем приближался к их повороту, зловеще медленно катясь по улице. Из бокового окна то и дело высовывался патрульный, чтобы посветить мощным фонарем в темные проемы улиц, тогда машина замирала на несколько секунд, чтобы продолжить путь снова, когда они с напарником внимательно осмотрят узкие неблагополучные лабиринты этого района. Какие мы добросовестные, негодующе подумала Фатима, энергично поворачивая и направляясь почти бегом к ближайшей зеленой стене. Света снова повисла, как мешок с дерьмом, даже перестала бормотать и икать, что только порадовало девушку да и женщину, которая помогала тащить пьяную тушу своей подруги. Патруль уже почти поравнялся с ними, а до тех самых кустов было еще прилично. Сейчас мы попадем в луч прожектора, как кролики на дороге или артисты на сцене, подумала Фатима, все больше злясь на двух дебилок, с которыми ей приходилось возиться этой трудной и важной ночью. Надо поскорее их кончать, решила она, если конечно, нас не заметут бравые служители закона, чтоб им пусто было.

– Не успеем! – выдохнула Аня, они уже слышали шуршание колес по разбитому асфальту совсем рядом. Урчание мотора слышалось им громким, как рев урагана.

– Ныряй в ближайшие кусты! – приказала Фатима, оценив шансы и придя к выводу, что их нет, – давай, ласточкой! Чего ждешь?! И эту дуру тяни с собой!

Аня не спорила, молча повалилась в кусты, не отпуская Свету ни на секунду. Инерция потянула Фатиму за ними, она не возражала. Наверное, выглядим, как персонажи дебильной комедии, от которой смешно только подросткам, у которых прыщи выросли, а мозги нет, раздраженно думала девушка, приземляясь на толстую Свету в тот самый момент, когда первое колесо патрульной машины показалось из-за угла. Вся троица замерла. Густые ветки едва успели встать на место, как милицейская машина просветила их фонариком.

– Ни звука, – едва слышно процедила Фатима. – И не дышите.

Она не знала, слышит ли ее Света, да это ее и не волновало, судьба опять встала на весы, и Фатима терпеливо ждала, что же перевесит. Благо ждать надо было всего пару десятков секунд, может, минуту. Но эта минута показалась ей вечностью, просвеченной белым светом фонаря и воняющей перегаром и кислым, едва уловимым запахом блевотины, который исходил от Светы, на которой и лежала Фатима в той самой неудобной позе, в какой приземлилась. Никто из трех женщина не проронил ни звука, Света, судя по всему, снова пребывала в отключке, а Аня слишком боялась представителей закона, чтобы даже вздохнуть глубоко. Бездарная жизнь и бездарная смерть, подумала Фатима в эти бесконечные секунды, пока патрульные убеждались, что на этой улочке все спокойно, мы умираем так же, как живем. Вот эти две бабенки за всю свою жизнь не делали ничего другого, кроме как бухали и прятались от ментов, думала Фатима, и последние свои минуты жизни они проводят точно так же, и умрут в грязной канаве, в каких не раз побывали за свою бурную развеселую жизнь. Что ж, каждому свое.