18

18

Было уже начало 4-го, а бар все никак не закрывался, хотя обычно уже ближе к 3-ём посетителей оставалось совсем мало, да и тех вежливо – а иногда и не совсем – просили удалиться и не мешать закрытию заведения. Сегодня же все шло по-другому, может быть, причиной тому послужила погода, согнавшая в бар необычно много народа, может, просто полнолуние разжигало в людях первобытную страсть к ночным гулянкам, но только и в два, и в три ночи народу в баре не убавлялось. Ушло всего несколько человек, а основная масса продолжала пить и веселиться, в набитом битком помещении стоял такой густой дым от тысяч выкуренных за этот долгий вечер сигарет, что официантки с трудом продвигались по залу, практически на ощупь отыскивая нужные им столики. Местная группа с экзотическим название «Крабы», не привыкшая работать так допоздна, вдрызг пьяная, орала какие-то уже совсем неузнаваемые песни со сцены у дальней стены, но никто и не пытался вслушиваться в музыку и тем более разбирать слова.

Тощий бармен сделал рекордную выручку, и это, пожалуй, единственное, что скрашивало сегодняшний буйный вечерок. Он метался от одного конца своей длинной стойки к другому с невероятной скоростью и все тем же кислым лицом, наливая и убирая стаканы и снова наполняя их. Проклятые выпивохи и не думали расходиться по домам, но и он не спешил выставлять их наружу – пока текут деньги, только совершенный дурак будет закручивать кран. Вот он и метался от одного конца стойки к другому, проклиная всех этих представителей пролетариата и радуясь каждому новой купюре, исчезающей с полированной поверхности в его карман. Вентиляторы на витринах, направленные ему в спину, чтобы хоть немного разогнать дым, совершенно не помогали, и тощий бармен, известный в узких кругах как Тошик, мечтал уже больше не о сверхприбыли, а хотя бы о глоточке свежего воздуха. Мало того, рев толпы и непонятное рычание под гитару начинали медленно, но верно сводить с ума. Еще немного, и я начну выгонять всех метлой, подумал он, наполняя очередной стакан и открывая миллионную, наверное, бутылку пива. Но проблема заключалась в том, что он все никак не мог начать, ведь деньги по-прежнему текли к нему неослабевающим потоком, а дураком на этот счет он никогда не был.

И вот, когда часы перевалили за 3.20, у него вдруг возникла блестящая идея – он не станет резко обрывать людям кайф, вместо этого он плавно сведет веселье на нет, при этом не перекрыв денежный кран, а медленно его закручивая. Сделав знак второму бармену, Тоша выскользнул из-за стойки и начал продираться к сцене, расталкивая нетрезвых клиентов и иногда извиняясь, если задевал какого-нибудь очень уж большого посетителя. План был предельно простой, как и все гениальное, и позволял убить сразу двух зайцев – избавиться от адского шума и постепенно закрыть заведение. Добравшись наконец до сцены, Тоша поднялся по боковым ступенькам и пошел к лидеру группы, орущему что-то нечеловеческое в дико фонящий микрофон. Патлатый певец был настолько пьян, что сначала даже не узнал своего нанимателя и попытался скинуть его сто сцены, но Тошик не сдавался, явно не в первый раз уворачиваясь от татуированных лап местной звезды. После третьей попытки, лидер «Крабов» признал наконец в нем своего босса, перестал орать и прекратил попытки сбросить его со сцены. Яростно жестикулируя, бармен начал объяснять, что на сегодня рабочий день у группы закончился, и пора уходить со сцены. Собственно, это и был его гениальный план, нет музыки – если это вообще можно так назвать – нет веселья, следовательно, пора расходиться по домам. Певец понял его не сразу, а когда до него наконец дошло, ему с таким же трудом удалось донести сообщение до остальных членов своей группы. Сложнее всех пришлось с гитаристом, продолжавшим терзать гитару, даже когда все замолчали и начали собирать инструменты. Пришло применить самый простой язык – лидер группы, извергая маты также громко и ожесточенно, как и пел, просто выхватил у него гитару и бросил на деревянный пол сцены, только после этого парень пришел в себя и начал удивленно оглядываться.