Двери опять окрылись, и на этот раз вошли как раз двое, парень и девушка с чемоданами и большой сумкой, они оба тащили ее за ручки и пыхтели. Очкарик тут же затерялся среди других туристов, продолжая бормотать, но высказать претензии в лицо опаздывающим не решился. Последние прибывшие оказались братом и сестрой, они были так похожи, словно их сделали на фабрике, прилепив кукле-девочке длинные волосы, а кукле-мальчику – короткие, оба были одеты в джинсы и одинаковые майки только у нее майка была розовая, у него – зеленая, оба тащили за собой одинаковые чемоданы, один с красными полосками, другой – с синими, и только сумка была у них одна на двоих, как символ их единения и связи, и они так и несли ее: он за одну ручку, она – за другую.

Солнечные и совершенно одинаковые улыбки светились на их лицах, и волосы были одинаково светлые, почти как у Яна. Какие симпатичные двойняшки, подумала Фатима и поймала себя на этой мысли. Да, с появлением сына многое в ней изменилось, раньше, например, люди, которых она не знала, не казались ей симпатичными или милыми, а те, которых она знала, и вовсе были выродками первой степени. Что ж, теперь у нее есть Ян и есть Пророк, с которым она за все годы почти подружилась, она всегда говорила «почти», потому что считала, что нельзя назвать человека, которого не видишь и не знаешь, другом, но он почти им стал. У нее появился свой круг, может, поэтому теперь она относилась с пониманием к таким же кругам других людей.

А работала она по-прежнему с выродками, и это ее вполне устраивало, так она не задумывалась, что своей работой, возможно, разбивает чьи-то круги. Хорошие люди не жаждут смерти конкурентов или бывших возлюбленных, а настоящие друзья не предают и не подставляют. В этом мире нет невиновных и нет святых, каждый несет свой грех и свое зло, только младенцы безвинны и чисты, и она точно знала, что никогда не сможет убить такое чистое существо, не сможет причинить зло тому, в ком этого зла еще нет. А остальные… в конце концов, не ей решать, она всего лишь посланник, для этого она была рождена, так распорядилась Судьба, а уж ей все известно лучше.

Двойняшки стали заключительным звеном их группы, и уже через 5 минут женщина в сером объявила посадку на автобус. Шумная толпа выкатилась их холла гостиницы, почти все улыбались и переговаривались, как-никак они ехали в отпуск, а это, как известно, самое лучшее время года. В автобусе всех еще раз пересчитали, сделали перекличку, а потом автобус тронулся, и отпуск начался.

Фатима сидела одна, радужно улыбаясь и таращась в окно на знакомые улицы и здания, но ведь Виктория Солоновая не бывала в столице так часто, поэтому все для нее было новым и интересным. Подросток, севший тоже один, попытался сделать вид, что двое позади него – незнакомые люди, но родители снова и снова тыкали в проносящиеся мимо здания и стучали его по плечу, требуя обратить внимание. Бедняга, подумала Фатима, неужели и Ян будет так же стыдиться меня? Мысль была неприятной и явно отвлекающей, поэтому она решила не развивать ее, а чтобы отвлечься, снова отвернулась к окну. Кто-то сзади достал телефон и теперь громко сообщал какой-то Лизочке, что они уже едут в аэропорт, двойняшки на первом сидении тихонько хихикали, полностью погрузившись в свой собственный мир на двоих, рядом с ней в соседнем ряду пожилая пара с королевским достоинством созерцала уплывающие вдаль улицы Москвы, мужчина положил свою ладонь на ладонь женщины, она ответила ему теплой улыбкой. Из всей группы только они вызывали у Фатимы нечто вроде симпатии, ну и еще двойняшки, но те были просто еще очень молодыми и подвижными, а эта пара очаровывала благородством и достоинством, они не лезли с разговорами, не таращились на людей, говорили всегда тихо и спокойно. Фатиме даже захотелось поговорить с ними, но они не шли первыми на контакт, а у нее были и свои дела, так что она просто еще раз про себя восхитилась ими и опять уставилась в окно. Мимо как раз проплыло высокое здание банка, Фатима проводила его взглядом, уезжая, в сейфе именно этого банка она оставила две вещи – крестик своей матери и пояс Евгения Ситко с серебряной бляхой.