– Тогда запевай за мной! – Женщина в сером готова была продать душу дьяволу, лишь бы сейчас не быть здесь, это было написано на ее лице, но вот туристы подхватили песню, даже те, кто раньше молчал, робко запели, все еще оглядываясь по сторонам.

Фатима тоже улыбалась и пела, вливаясь в негромкий хор, поющий «мы едем, едем, едем в далекие края…», скоро пела вся группа, кроме тощего мужичка в очках, подростка и женщины-экскурсовода. Подросток отсел от них подальше, насколько позволяли родители, и отвернулся, а очкарик и женщина в сером понимающе переглянулись и синхронно поджали губы, как будто репетировали эту сцену не один раз. В гуле тысяч голосов аэропорта их скромный хор затерялся, так что переживания были напрасны, но когда они допели и от души поаплодировали себе, на соседнем ряду пластиковых кресел нежданно запела другая группа под предводительством двух женщин. Судя по песне, они летели в Лондон.

Дурдом какой-то, подумала Фатима, она устала от людей, устала от шума и возни, она никогда не любила общество, а такое шумное и навязчивое – тем более. Она хотела хоть немного посидеть в тишине и подумать, а подумать ей надо было о многом, но она не выходила из роли, мечтая, чтобы наконец объявили посадку на их рейс.

После небольшого концерта, посадку все-таки объявили, все снова засуетились, зашуршали билетами и визами, Рома снова забегал от одного к другому, проверяя, все ли на месте и не забыл ли кто свои вещи. Посмотрим, как вы споете в самолете, раздраженно думала Фатима, катя свой чемодан к терминалу.

В самолете и правда никто уже не пел, кроме приглушенного гомона и вежливых реплик стюардесс ничего слышно не было. Она села впереди всей группы у иллюминатора, рядом неохотно плюхнулся подросток, очки он так и не снял, что Фатиму очень даже устраивало, так он как будто отгородился от нее. Да и с разговорами он вряд ли пристанет, решила она, повезло. За ней разместилась пожилая пара, они тоже беспокоить не станут, подумала она и откинулась на спинку кресла.

Когда они взлетели, настроение у нее улучшилось, так всегда бывало, когда самолет набирал высоту, было в этом что-то символическое, что всегда поднимало ей настроение. Дело начиналось, она уже на пути к Праге, где ее ждет ее трофей, и если для этого придется терпеть целый месяц таких вот – а то еще и похуже – «компаньонов», что ж, такова цена. А за успех она всегда платила щедро. Она закрыла глаза и просто наслаждалась тем, что ее никто не трогает, и не надо улыбаться и изображать из себя счастливого туриста, а потом попросила чай и, добыв из кармана на спинке впереди стоящего кресла какой-то женский журнал, погрузилась в чтение. Но вряд ли хоть что-то из написанного дошло до ее сознания, глаза бегали по строчкам, а мозг, вместо того, чтобы принимать информацию, снова и снова обдумывал предстоящее дело со всех сторон. Так незаметно она долетела до Праги, выйдя из транса, только когда стюардесса попросила всех пристегнуть ремни и приготовить документы. А еще перевести часы на два часа назад, что все пассажиры тут же сделали, радуясь, как дети.