А этот невидимый комплекс вины, моральный аспект его бизнеса, так сказать, сам он в это никогда не верил – в морали нет фактов, нет доказательств, одни лишь фантазии и домыслы. Нет, он всегда был бизнесменом, верящим лишь в цифры и достоверные, доказанные выводы. Да и зазорно ли быть убийцей в мире, где сам Создатель – самый большой и самый кровавый убийца, дошедший в своем безумном кровавом пире до того, что не просто убил собственного сына, а еще смотрел на его мучения откуда-то свысока.

Да-а, и в этом мире кто-то еще говорит о добродетели? Кто, люди, которые поклоняются своему кровавому Богу? Может, поэтому Он и наложил запрет на убийство, сделав его самым тяжким грехом? Все просто: лишь избранным дано право получать высшие удовольствия, но не простым смертным. За это Он карает, как и любой тиран, на чьи владения посягнут букашки, которыми он правит. Так всегда считал Роби, но так как он был человеком осторожным, от греха подальше он сам никого не убивал, да и не хотелось ему забирать своими руками чью-то жизнь, никакого удовольствия он в этом не видел. А вот его клиенты этим кайфом только и жили, что ж, у каждого свой наркотик, а он всего лишь простой бизнесмен – есть спрос, значит, будет и предложение. Он был нужен миру, он это чувствовал, поэтому смерть так долго обходила его стороной, такие, как он – санитары леса, ведь только у людей нет в природе врагов, кроме себя самих, вот и приходится как-то самим контролировать численность, поголовье скота, так сказать.

Он вырос в деревне недалеко от Байкальского заповедника, и еще тогда узнал, как опытный лесник контролирует равновесие в свих угодьях, сам он крайне редко берет ружье и идет отстреливать расплодившихся волков, например. Для этого есть те, кто это любит, да еще за это платит – охотники, таким образом, лесник не только получает деньги, но и избавляет себя от многочасовых блужданий по холодному лесу, от сидения в засаде по полдня и от трудного преследования. Вот это Роби называл «жить с умом», не пачкаться самому, а делать деньги на тех, кто жить не может без грязи.

Сам он к оружию был равнодушен, совершенно не понимая своих клиентов, которые млели от редких ножей или суперсовременных автоматов, лично он млел от денег и от того, что за них можно было купить. Лишь одно было общее у его слабости и слабости его клиентов – и деньги, и оружие несли с собой власть. Были на свете двери, которые открывали деньги, были те, что открывались только выстрелами, но, так или иначе, деньги и стволы были не чем иным, как универсальными отмычками.