– Нет покоя грешным, – пробормотала она, делая маленький глоток.

Пальцы забегали по клавишам, а через минуту с экрана на нее из-под тяжелых век смотрело усталое и хитрое лицо ее жертвы. Семен Робинович, больше известный как Роби – и хотя сокращение от фамилии читалось бы как Раби, никто и никогда его так не называл, он всегда был Роби, и никак по-другому – имел слишком много морщин для 46-тилетнего мужчины, видимо, сказалась напряженная и опасная жизнь, которую он вел с 17 лет. Он был почти лыс, волосы тоже стали жертвой его карьеры, как и жена, и трое детей, хотя, с волосами, скорее всего, расправились гены, а вот с семьей – конкуренты.

В 35 лет став вдовцом, Роби с тех самых пор полностью посвятил себя любимому делу – продавал оружие всем и каждому, кто хорошо платил и мог стать потенциальным постоянным клиентом. Он никогда не продавал одиночные стволы, только партии, и никогда не продавал мелким и ненадежным группировкам – какой смысл тратить на них время и усилия, если через месяц, максимум год, они перебесятся и разобьются на психов-одиночек, либо будут уничтожены властями. Нет, он всегда играл по-крупному, если уж он пробивал себе дорогу, то рассчитывал ходить по ней как миму несколько раз, поэтому слух о том, что он продает оружие какой-то группировке или какому-то лидеру, уже говорило о некой солидности этой организации, все знали – Роби с мелочевкой не связывается. Так было в Мексике, он долго налаживал этот канал, зато многие годы клан Густаво Барэрры (вымышл.) буквально правил этой страной, утверждая власть его оружием. Густаво продержался почти 10 лет, а потом пустил себе пулю в лоб, опять же из пистолета, который купил у Роби. Веселая штука – жизнь.

Конечно, у него было много врагов, и конечно, каждый хотя бы раз пытался избавится от сильного конкурента, многие из них канули в Лету, а Роби жил и работал, и предпочитал не вспоминать о тех, кто пытался когда-то его убить. На душе у него было легко, кошмары не мучили его по ночам, лица бывших соперников не являлись в часы бессонницы, да и самой бессонницы у него никогда не было. Может, все потому, что за свою долгую и пеструю жизнь он не убил ни одного человека. Своими руками не убил, в этом он мог поклясться самому Господу. Зато с легкостью, граничащей с безразличием, отдавал приказы, и жизни его бывших конкурентов обрывались как тонкие нити, но сам-то он был чист. Он всегда верил только в факты, а факты как раз и говорили, что он – чист. Разве на его руках была хоть чья-то кровь? Нет. А разве он хоть раз приставил к чьему-то горлу нож, или к виску пистолет? Нет. Значит, факт есть факт, он не убийца, а это самый тяжкий грех. А то, что из его оружия убивают людей, так что? Не он его создал, не он приказал людям ненавидеть друг друга, не он научил их убивать, раз на то пошло, лично он смерти никому не желал, так что с него и взятки гладки. Да и виноват ли он в том, что в человеческой природе заложена тяга к убийству, ведь это Бог, а не он, создал людей, да еще и по Своему образу и подобию.