Она как русалка, подумал Пророк, и эта мысль точно была откуда-то свыше, настоящая русалочка, впервые вышедшая на сушу. И где этот принц, ради которого кровоточат твои приобретенные такой дорогой ценой ножки? А потом девушка запела, и все мысли выветрились из головы, кроме одной: если ее ангельский голос при ней, что же она отдала взамен? Ответа у него не было.

Сколько он провел в ресторане, он и сам не знал. Время шло, девушка пела, ее хрустальный голос и грустные мелодии так трогали душу, что не только Пророк, казалось, все, кто был в зале, позабыли про время, про заказанные блюда, про свои жизни, про всё, кроме грустной мелодии и волшебного голоса. Пророк смотрел на нее, но видел другую, эти волосы, эта стройная фигура, пред ним была Диана, та самая, такая, какой ее создал Бог, теперь он нисколько не сомневался, что тот светлый парик был таким же маскарадом, как и имя.

От этих мыслей что-то в груди сжималось и стонало, а вибрации подскакивали на более высокий уровень, но в целом он отметил, что пение этой русалки и правда околдовывает – буря в груди почти стихла до приятного бриза. Но не исчезла совсем. И именно поэтому, подумал вдруг Пророк, я и не попал под твои чары, русалочка, просто я уже околдован другой, ее чары шевелятся в моем сердце или душе, они ограждают, охраняют меня от других. А если бы не это волшебное чувство, совершенно трезво осознал он, я бы влюбился в эту красотку. Может, даже надолго. Красота и талант – убийственное сочетание… но совершенно бесполезное, если на тебе броня. И видит Бог, в которого так верила его мамаша, именно это он и ощущал – броню, надежно защищающую его сердце от всех женских чар, кроме ЕЕ. От огня, горящего в ее глазах, броня плавилась и становилась мягкой, как масло, поэтому она так просто протянула руку и забрала его сердце, и так и не отдала.

Интересно, подумал Пророк, по-прежнему глядя на певицу и видя Диану, смог бы я стать хозяином Ее сердце, хоть ненадолго? Просто хоть раз подержать его в руке, ощутить, как оно бьется, какое оно живое и горячее? От этой мысли ураган в груди снова проснулся, и тут вдруг оцепенение прошло. Взгляд как будто прояснился, и теперь он уже видел, что эта девушка хоть и прекрасна, но нисколько не похожа на Нее. Да, может, волосы что-то ему и напомнили, или он что-то почувствовал, но эта русалочка точно не его принцесса, а он – не ее принц. А все же ты меня почти заколдовала, подумал Пророк и улыбнулся, но есть на мне чары, с которыми тебе, увы или к счастью, не тягаться.

Внезапно он понял, что больше не может оставаться здесь, вибрации в груди, это шевеление души, почти убаюканное чудесным пением, опять проснулось, и теперь он снова чувствовал, как будто проглотил фейерверк. Ему срочно надо было выйти, куда-то идти, кто-то снова звал его, сильно и настойчиво, и сопротивляться этому зову он не мог. Да и не хотел. Расплатившись, он вышел из ресторана в свежую душистую ночь, постоял на тротуаре, прислушиваясь к зову, машинально ответил швейцару, спросившему, не вызвать ли ему такси. Что он ответил, он не помнил, из водоворота мыслей его вырвал все тот же швейцар, слегка похлопывающий его по плечу. Такси подъехало, оказывается, он ответил «да» и так глубоко ушел в себя, что даже этого не заметил, как не заметил и то, что просьба уже выполнена. Чудеса, подумал Пророк, дал чаевые швейцару и сел в машину. Таксист приветливо улыбнулся и что-то проговорил по-чешски. Наверное, спрашивает, куда меня везти, решил Пророк, забавно, потому что я и сам не имею понятия.