Кроме того, я обратил внимание на сырные магазины. Теперь они были старательно оформлены под настоящие сырные лавки. Готические надписи и изобилие неполированного дерева излучали исконно голландскую аутентичность и дух кустарного промысла. Но ни одному амстердамцу и в голову не придет зайти в такой магазин купить себе к завтраку немного сыра средней выдержки или бри с камамбером, потому что здесь ничего подобного не продается. Здешний ассортимент включает крайне ограниченный набор упакованных в вакуум для провоза в самолете головок голландского сыра типа «Эдаммер» или «Старый Амстердам», причем по завышенной цене, досочки для сыра из делфтского фаянса с изображением мельниц и сырорезки, представляющие собой самое экзотическое и загадочное для иностранцев явление в нашей домашней утвари. В некоторых магазинах я обнаружил даже отдел с луковицами тюльпанов в разноцветной подарочной упаковке.

Я попросил Марко показать мне одно из печально известных заведений с банками шоколадной пасты «нутелла» в витрине. Далеко идти не пришлось. Улица Дамстрат. В голове не укладывается. То, что какой-то отчаявшийся менеджер прочитал в книге «Помоги себе сам» о важности нестандартного мышления и в один отнюдь не прекрасный день решил уставить свою лавочку банками ореховой пасты, кажется скорее эпизодом из неправдоподобного юмористического романа, чем реально существующей концепцией розничной торговли, но что «нутелла» оказалась настолько востребованным продуктом и в самой многолюдной пешеходной зоне центра Амстердама были открыты десятки подобных кондитерских — это далеко превосходит мои мыслительные способности, то есть, попросту говоря, мне такого не понять.

— Никто ничего не понимает, — сказал Марко. — Началось это в 2012 году, когда кондитерские, специализирующиеся на мороженом и вафлях, вдруг додумались выставлять у себя на витринах пятикилограммовые банки шоколадной пасты, а вскоре «нутелла» завоевала весь город.

— Подобно тому, как Римскую империю в пятом веке нашей эры, незадолго до ее падения, начали сотрясать необъяснимые и зловещие знамения.

Не успел я закончить фразу, как увидел еще более зловещие знамения, чем те, о которых римские историки писали дрожащей рукой в своих анналах. Оно было выставлено на витрине кондитерской как образец гастрономических шедевров, подаваемых внутри. Сейчас, когда я воскрешаю в памяти это чудовищное видение, произведшее на меня неизгладимое впечатление, мне снова приходится бороться с тошнотой, чтобы его описать. В витрине лежала так называемая коно-пицца, то есть блин из теста для пиццы, который свернули в конус, наполнили картошкой фри и полили «нутеллой», а на «нутеллу» прилепили разноцветные драже М&М’s. Вся конструкция была укреплена сахарной глазурью и увенчана взбитыми сливками, на которых лежал жареный во фритюре донатс, покрытый шоколадом и украшенный разноцветной посыпкой.