Я заметил, что Дутерте — популист с диктаторскими наклонностями.

— Совершенно верно, — согласился таксист. — Он может такое себе позволить, потому что ему наплевать на мнение общественности и интересы местного населения. Если бы мы тут такое выкинули, против нас восстали бы местные рестораторы, владельцы отелей, ассоциация сувенирных магазинов, хозяева пансионов, то есть все местные жители, так что нечего и пытаться.

— Это один из лучших примеров того, — заключил я, — как туризм разрушает то, что его порождает. Все стремятся найти один и тот же первозданно чистый пляж.

— Я знаю еще примеры, — сказал таксист. — В Таиланде пришлось закрыть бухту Майя Бэй. Это был нетронутый райский залив с кристальными водами, окруженный изумрудными холмами, настолько идиллический, что его выбрали для съемок фильма «Пляж» с Леонардо Ди Каприо. После этого туда стало прибывать более пяти тысяч туристов в день. Многие — на собственных катерах. Якоря полностью уничтожили коралловые рифы и дно. Море и пляж превратились в помойку. А вот еще пример: остров Козумель у мексиканского полуострова Юкатан. Когда-то индейцы майя называли его островом Ласточек. Веками тут не происходило ничего. Была только деревенька с парой сотен жителей и двумя церквями. Изредка заплывал какой-нибудь одинокий турист. Недавно там построили причал для круизных лайнеров. Теперь этот сонный поселок осаждают более трех с половиной миллионов туристов в год. Еще пример — тоже по-своему пугающий — крошечный атолл Факарава в Тихом океане, к западу от Таити. Образцовый тропический рай, как по учебнику. Население — восемьсот человек. С недавних пор туда стали заходить круизные лайнеры. Вы бы видели, что там тогда творится! Местные жители наспех натягивают полинезийские тростниковые юбки и давай выплясывать как бесноватые! Только туристы убираются восвояси — и местные снова болтаются без дела у своих хижин с бутылкой пива у рта. Если на Факараве когда-либо и зародилась идея, что человек должен хоть к чему-то стремиться в жизни, с появлением лайнеров она была задушена на корню. Легкие деньги, которые местные зарабатывают на туристах, — лучшее оправдание собственному безделью.

— Вот парадокс: туристы, которые больше всего ненавидят других туристов, только и делают, что ездят за ними по пятам.

— И эта стадность только набирает силу. У туристов все чаще не хватает воображения или смелости делать собственные открытия. Они не хотят рисковать. Из пары недель отпуска, что им положен в году, люди хотят извлечь максимум пользы и выбирают сертифицированные идиллические места отдыха. Возьмем Индонезию — островное государство в несколько раз больше Филиппин. Никто даже толком не знает, сколько там островов. Досчитали до восемнадцати тысяч трехсот и бросили. В год Индонезию посещают почти четырнадцать миллионов туристов, и треть из них — около четырех с половиной миллионов — едет исключительно на крошечный островок Бали только потому, что именно он известен на весь мир. Нельзя сказать, что ты побывал в Индонезии, если не видел Бали, — вот в чем проблема. Хотя на Бали от Индонезии не осталось уже почти ничего. Люди все больше выбирают места отдыха по фильмам, телепрограммам и сайтам. Поэтому они все чаще стремятся в одни и те же места. В этом — проклятие и Чинкве-Терре в том числе.