Но для того чтобы изменилось мышление, люди прежде всего должны осознать угрозу, которую представляет собой массовый туризм. Пока же принято ошибочно полагать, что туризм — это бизнес-модель. С ним не борются, его стимулируют. Пройдет несколько десятков лет — и об этом будут вспоминать с таким же недоумением, с каким сейчас смотрят на старую рекламу сигарет, внушающую, что курение полезно для здоровья. Я надеюсь, что ваша книга, быть может, поспособствует этому осознанию.

3

— Благодарю за доверие, — сказал я, — и за анализ, с которым нельзя не согласиться. Мне вспоминается, как некоторое время назад в одной из наших бесед мы, обозначив признаки европейской идентичности, заключили, что старому континенту суждено стать для остального мира рекреационной зоной. Тогда мы остановились на вопросе, плохо ли это. Похоже, сегодня вы дали на него утвердительный ответ.

— Отдыхать можно в разных садах, — возразил Пательский. — Не всякий парк отдыха обязательно должен превратиться в парк аттракционов.

— Но возможно, в корне обозначенных вами проблем, которые влечет за собой экономическая эксплуатация туризма, лежит еще более фундаментальная проблема, а именно: есть ли туризму альтернатива? Венеция — показательный пример города, который со вздохом капитулировал перед туризмом, потому что не имел никакой другой экономической базы. Я хотел бы спросить, применимо ли это, по вашему мнению, к Европе в целом?

— Экономический упадок Европы очевиден, — ответил Пательский. — Если в некоторых областях Европа еще полагает, что может конкурировать с Азией, то это ненадолго.

— У вас и в подтверждение этому найдутся цифры?

— Здесь довольно элементарного знания истории. Для начала неплохо бы уяснить, что европейское доминирование в мировой экономике — аномалия, продлившаяся относительно недолго. С древнейших времен до начала девятнадцатого века, то есть более двух тысячелетий, европейский экономический потенциал был ничтожным по сравнению с азиатским. С некоторыми оговорками можно утверждать, что Древний мир времен императора Августа, Рима, Афин и Александрии — то есть Италия, Греция и Египет, вместе взятые, — представлял примерно четверть мировой экономики. Остальные три четверти — это Китай и Индия. К 1200 году европейская доля мировой экономики сократилась до десяти процентов. Девяносто процентов мирового производства и богатства находилось в Азии. В эпоху Возрождения и колонизации экономический потенциал Европы значительно вырос, но семьдесят процентов мировой экономики по-прежнему составляли Индия и Китай.