Я пересказал Пательскому мою последнюю главу, которую вчерне закончил в тот день, — о варварском обезглавливании туристом статуи святого Себастьяна с фасада церкви Святой Марии из Назарета, которому мы с Клио стали (или почти стали) свидетелями, и об организованном Клио конгрессе директоров музеев и музеологов в актовом зале Галереи, который единогласно заключил, что массовый туризм представляет опасность для музейных зданий и коллекций. Я добавил, что виноваты в этом не только китайцы, однако туризм в Венеции и Италии в целом весьма напоминает нашествие.

— Туризм разрушает то, что его порождает, — сказал Пательский. — Эта закономерность в миниатюре прослеживается и в гранд-отеле «Европа». Отель как здание или предприятие не разрушается, но приглушенная и хрупкая атмосфера ностальгии и былой славы, притягивающая гостей, развеивается под наплывом самих гостей.

— И все же материальный ущерб тоже налицо, — возразил я. — Антикварная люстра уступила место современному монстру из кристаллов Сваровски, а портрет Паганини — фотографии Парижа. И я ограничился лишь двумя примерами.

— Это вопрос вкуса, маэстро, — заметил Пательский. — Но вы, безусловно, правы. Я привел бы в пример английский паб.

Я позволил себе высказать наблюдение, что массовый туризм, по сути, совсем недавнее явление, и, возможно, поэтому мы не умеем ему противостоять. Это столь новая угроза, что мы еще даже не осознали, что нам что-то угрожает.

— Не желая с вами спорить, я, конечно, обязан уточнить, что туризм существовал всегда, — заметил Пательский. — Геродот в пятом веке до нашей эры отправился в Египет, не имея на это никакой другой причины, кроме собственного любопытства. Во втором веке нашей эры Павсаний написал путеводитель по Элладе, и уже тогда она была воспоминанием, которое приходилось отвоевывать у реальности. Древние римляне отдыхали на водах и курортах, в Байи например. Сенеку возмущало заблуждение, что, отправившись в праздное путешествие, можно оставить треволнения позади. Люди не учитывают, что корень их забот — в голове, а оставить голову дома можно только под страхом окончательного и бесповоротного избавления от забот. Однако это заблуждение и привычка бездумно проводить досуг были, видимо, распространены достаточно широко, чтобы привлечь суровое внимание Сенеки. Но вам это известно лучше, чем мне.

О паломничестве мы, если не ошибаюсь, уже как-то беседовали. А первым современным туристом был, вероятно, великий поэт вашей второй родины Франческо Петрарка, который в 1336 году вздумал забраться на гору Ванту — типично безответственный и бесполезный поступок, которым сплошь и рядом предаются на чужбине путешественники-любители, и единственное, что Петрарка потом, после долгих раздумий, смог сказать в свое оправдание, — это упрекнуть разумных людей, резонно отказывавшихся от подобных авантюр, в равнодушии и нелюбознательности.