Объединенный Космический Флот. Или ОКФ, как принято было сокращать в документах и бестолковых значках.

Поначалу Лаккомо бесило, когда ставшие внезапно коллеги по генералитету удивлялись его решению и задавали множество тупых вопросов. Самые смелые пытались втереться в доверие и поболтать «по дружбе». Некоторые наглые считали, что вежливое общение с ними – это признак доброжелательности и снисхождения, и тогда пытались подловить Лаккомо в неформальной обстановке. Только, какая незадача, молодого генерала Сан-Вэйва было практически невозможно подловить ни после официальных собраний в Адмиралтействе, ни в обеденных залах на церемониях, ни в коридорах по пути к начальству или выходу. Лаккомо не зря столько лет учился у Учителя манере выскальзывать от нежелательных бесед, и вовремя теряться в толпе от любопытных стариканов не составляло труда.

Бывали среди коллег даже такие, кто сомневался в профессиональных качествах молодого вице-короля и возмущались его автоматическому попаданию в генералитет.

«А как же выслуга лет?»

«Он же юноша!»

«Да у меня сын такой».

«Требую аттестации или понижения в звании за отказ от нее!»

Много дерьма сыпалось в первые годы. В основном негодовали завистливые рожи. Еще бы, они потратили в свое время сорок лет, почти полжизни на то, чтобы выслужиться от пилота до генерала флота. А он, «королевский сыночек» всего лишь провел пятнадцать лет в Академии, после которой сразу подался на один из высших командных постов.

Лаккомо тогда смотрел на них молча, мрачно и исподлобья. Он ничего не говорил и не собирался спорить. Для отмашки даже аттестацию готов был пройти, но с адмиралом, который принимал его во флот под свое командование, ему повезло.

Мужик он был неплохой, сильно уставший от жизни, и этой же жизнью сильно побитый. Когда он узнал о таком подарке в лице молодого Алиетт-Лэ на свою голову, то просто вызвал его к себе в кабинет на приватный разговор.

- Зачем это всё тебе? – спросил адмирал.

- Спросите свое правительство.Так будет меньше проблем моей планете, - пожав плечами, ответил молодой Лаккомо, в свои тридцать пять лет успевший разобраться с колониями и «попробовать крови».

- А зачем это всё нам? – устало вздохнул мужчина, не надеясь на ответ, и прекрасно понимая эти холодные фиолетовые глаза убийцы.

- Спросите Сенат. Так будет меньше проблем Вам, - ответил ториец, позволив себе едва заметно дернуть уголком губ в змеиной улыбке.

И только адмирал понял кто действительно избавлен до конца срока от всех проблем, а кто получил себе много новых. Отчасти поэтому он не сомневался в профессиональных качествах молодого торийца, и без колебаний подписал ему звание, до конца своего срока службы и потом жизни выгораживая и оберегая свежего генерала от идиотов во флоте.