Но его время прошло, ему на смену пришел следующий адмирал, который продержался почти двадцать лет и тоже не доставил Лаккомо особых проблем. А вот с приходом третьего начались мелкие конфликты, которые вице-королю поначалу пришлось решать неделикатными разговорами.

Как назло в то же время правительство Федерации резко поскуднело умом, отчего по системе начали вспыхивать конфликты. И хотя с адмиралом Лаккомо установил найтральные отношения взаимного невмешательства, его приказы все равно приходилось исполнять. А тот и пользовался, посылая «прославленную эскадру» прославляться еще больше и оставляя других прикрывать тыл и не лезть на рожон. И итоге эскадра Лаккомо попадала под удар, ему приходилось растрачивать свое военное мастерство на уменьшение потерь, а Федералы в тылу только отсиживались в безопасности. И всегда Тридцать Пятая эскадра побеждала с наименьшими потерями, которых, конечно же, было не избежать. Федерация потом как по шаблону устраивала почести и плач по погибшим, торжество победителям, и лишь одному Лаккомо было глубоко похер на всё это последующее пафосное вещание, потому что погибшие федералы, которые по контракту составляли 99% его эскадры, должны были знать, на что подписывались. Идя во флот они обязаны были готовиться погибать за свою работу. Кто это понимал - удостаивались уважения. На остальных не стоило расходовать даже внимания. Тем более, родной корабль и лично отобранный особо ценный торийский экипаж всегда выходил без потерь.

Алиетт-Лэ никогда бы добровольно не согласился на столь унизительную службу, если бы не Цинтеррианский Сенат, вышедший с ним на диалог в начале правления. Тогда уже для Тории начались непростые годы, и оборона государства сильно просела от конфликтов с колониями. Лаккомо выставили условия, с которыми пришлось смириться.

Сперва ему с братом напомнили про международное соглашение. Потом откопали в конституции пункт про допустимые нормы вооружения сегментов Федерации. Рискнули намекнуть, что «Стремительный» выходит за эти допустимые нормы, и может быть рассмотрен Сенатом как завуалированный акт агрессии.

Они даже подвели тот диалог с молодыми братьями к тому, что за один такой корабль имеют полное право поставить линию своей обороны по границе Торийской системы.

Лаккомо был в бешенстве. Эйнаор в растерянности. Родной отец укорял себя за просочившуюся информацию об ударах по колониям и не знал чем помочь. В правящей верхушке Тории на пару дней воцарился суетливый бардак, разбавляемый дерганными и недовольными поддаными.