26. Сказочник Волков

26. Сказочник Волков

Насколько далеко в своих фантазиях я улетел от настоящего виконта де Бражелона, стало ясно только в этом году: зимой я выпросил у одноклассника Андрюхи Калгашникова с условием не читать за едой и не загибать страницы весь трехтомник «Десять лет спустя». Его мамаша работает в издательстве, и дома у них потрясающая библиотека – два здоровенных набитых книгами шкафа. К тому времени я уже проглотил «Двадцать лет спустя», за которыми стоял в юношеском абонементе в очереди три месяца. Толстая-претолстая книга, настоящий кирпич, и к концу мне показалось, что Александр Дюма сам уже утомился от Мордаунта, злобного и вероломного сына Миледи, а убить свое детище все-таки жалко. Мне эта мука великих писателей стала понятней, когда я сам до тошноты изнемог от бесконечных подвигов Виконтия, ведь он не успокоился даже после женитьбы на принцессе Будур и рождения тройни.

С первой попытки прошло немало времени, я вырос, но читать «Десять лет спустя» все равно было скучновато. Местами – ничего, терпимо, а местами – переливание из пустого в порожнее, хотя угасшего без видимой причины Атоса и задавленного каменными глыбами здоровяка Портоса мне было жалко до слез. Зато в других местах жуткая скучища, жвачка какая-то. Этим мнением я откровенно поделился с Софьей Борисовной.

– Да, к сожалению, ты прав, Юра, – согласилась она. – Дюма жил широко, а платили ему постранично, поэтому он специально затягивал сюжет, гнал ненужные диалоги…

– Как?! Разве он писал не для собственного удовольствия?

– Нет, конечно, за деньги, хотя и любил свою работу…

«Вот те раз!» – подумал я, сообразив, что уже много лет развлекаю друзей даром, хотя мог бы брать за это, например, конфеты или марки.

По личному творческому опыту я знаю: сочинять продолжения – дело нудное, трудное, а главное – неблагодарное. Это как разогревать вчерашние котлеты: все равно вкус не тот, что у свежепожаренных.

Ну, взять хотя бы «Волшебника Изумрудного города»! Вторая книга «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» – не хуже первой. Три раза перечитывал! А «Семь подземных королей» – уже туда-сюда, тех же щей пожиже влей, как говорит бабушка Маня. И вот однажды, когда я пришел менять книги, Софья Борисовна священным шепотом предупредила:

– Юра, в субботу у нас будет писатель Волков!

– Какой такой Волков?

– Тот, который сочинил «Волшебника Изумрудного города».

– Не может быть! А он разве жив? – оторопел я.

– Конечно! Приходи – сам увидишь!

Писатель Волков оказался седеньким старичком с розовым морщинистым лицом и мясистым носом, оседланным очками в черной массивной оправе. Когда, шаркая, он, почтительно окруженный библиотекаршами, вошел в читальный зал, мы по команде громко захлопали. Сказочник сел, положил перед собой кожаную папку с юбилейной никелированной набойкой и сквозь дымчатые стекла добрыми глазами осмотрел заполненные детворой ряды. Директриса дама с высокой прической, напоминающей плетеный батон, долго говорила о том, что нам выпало счастье лично встретиться с живым классиком советской литературы, о чем мы еще расскажем своим детям и внукам. Я живо вообразил, что сижу на веранде, а на коленях у меня устроился щекастый внук, играющий моей длинной седой бородой, и я повествую ему, как в детстве видел живого Волкова, который своим вступительным словом про пользу чтения чуть не усыпил меня до смерти…