– В сортир! – заржал тираннозавр и дал бедняги звонкий подзатыльник. – Пферд, а у тебя что?
– У меня то же самое, – попытался увильнуть Борька.
– Врешь. – Аркашка ловко выхватил записку и гнусным голосом прочитал, нарочно картавя:
Грустно и уезжать не хочется. Правда?
– Поступальская, – определил он. – Редкая дура! Я ей сам отвечу…
Пферд насупился, играя желваками и глядя на обидчика исподлобья.
Несколько записок, прочитанных вслух, были совершенно одинаковые, словно написаны под копирку: «Как ты ко мне относишься?» Когда Жаринов вопросительно глянул на меня, я со старательным равнодушием ответил, мол, у меня в бумажке то же самое – про отношение. Он, кажется, не поверил, но замял вопрос для ясности. На самом деле на моем листке строгим почерком было написано:
Зря ты не пригласил меня на танец! Я ждала!
«Нинка! – сообразил я. – Написала, как и обещала. Теперь не отвяжешься…»
– Чего отвечать-то? Думай, Шляпа! – приказал тираннозавр. – Надо бабам нос утереть!
– А тебе-то самому что написали? – отстраненно спросил я.
– Мне тоже в стихах. Издеваются, сучки:
Хочу навек с тобой дружить И этой дружбой дорожить!Я немного подумал и продиктовал ему ответ: