«Мне кажется, что ты протер себе дыру на правом рукаве, Мозес. Конечно, я не могу видеть на таком далеком расстоянии, но что-то мне подсказывает, что я права. Мозес, любимый, как бы я хотела заштопать эту дырку, прямо на тебе, не снимая твою курточку, чтобы ты стоял рядом и дышал бы мне в ухо, пока я бы зашивала. Но тебе все равно следует быть поаккуратнее…»

– О, божественная, – прошептал Мозес, трогая правый рукав, где к своему удивлению, действительно, обнаружилась некоторая небольшая потертость. Впрочем, удивляться следовало бы в том случае, если бы ее там не оказалось.

«Дорогая Анна, – писал Мозес. – Если ты посмотришь чуть левее, за третью террасу, то я почти уверен, что ты увидишь верхушку большой акации, которая растет на южном склоне, между террасой и забором. Еще полгода назад, представь себе, она совершенно облысела, так что на ней почти не осталось листьев, поэтому Администрация решила от нее избавиться, то есть спилить, тем более что нижние ветви уже совсем опали и в стволе появились трещины, в которых поселились муравьи и жуки. Но мы с моим помощником Малиновским попросили их немного подождать, чтобы мы попробовали спасти эту несчастную акацию. Сначала мы вынули из ее корней большие камни и подсыпали хорошей земли перемешанной с песком и удобрением. Потом мы замазали трещины цементом и стали поливать ее три раза в день, для чего нам понадобилось протянуть к ней шланг, чем доктор Фрум был очень недоволен. И если бы не господин Аппель, который вступился за нас и похвалил, то у нас, наверное, так ничего бы и не получилось. Зато теперь ты можешь видеть, как зазеленела и разрослась эта акация, которой, мне кажется, никак не меньше ста лет, ну, уж все-то восемьдесят, это-то наверняка…».

Мысль выложить из камней их инициалы показалась Мозесу настолько удачной, что он едва дождался конца завтрака, чтобы немедленно броситься во двор. Ему понадобилось три дня, чтобы собрать мало-мальски приличную кучку камней примерно одинакового размера. В тот момент, когда он прикидывал, куда следует положить первый камень, за его спиной раздался знакомый трескучий голос.

– Чем это вы тут занимаетесь, Мозес? – спросил д-р Фрум, останавливаясь у него за спиной. Вблизи он выглядел просто ужасно. Настоящий бандит с большой дороги. Усыпанное веснушками и родинкам морщинистое лицо. Рыжая с проседью борода торчала в разные стороны, как веник. Из-под белой шапочки свешивались нечесаные огненные патлы. В голубых глазах горел беспокойный прозрачный огонь, от которого было трудно ожидать что-нибудь хорошее.