***

Итак: всякое ли спасение желанно?

134. Преображение

134. Преображение

Иногда Давиду казалось, что его характер день ото дня портится. Люди вокруг раздражали, их проблемы казались надуманными и пустыми, смех вымученным, интересы меркантильными, общение – бессмысленной тратой времени, искренность – притворством и лицемерием. Тогда он становился довольно злобным, язвительным и часто несправедливым, страдая от этого сам и нередко заставляя страдать других.

Впрочем, иногда во время такого приступа он мог даже пошутить, пройдясь по своему характеру и заметив о нем, что тот идет от нелегкого через тяжелый к невыносимому.

В один из таких приступов она заметила:

– Кстати, я забыла тебе сказать, что звонил Олешек.

Она сидела на кровати в завязанном на голове полотенце-тюрбане, накинув на себя простыню. Кажется, они куда-то собирались в тот вечер или кого-то ждали.

– Между прочим, спрашивал про тебя.

Она сказала это так, словно поймала его за руку на месте преступления. Во всяком случае, так показалось Давиду.

– И что? – он прикидывал, какое направление может принять этот совершенно ненужный разговор.

– Спрашивал, не собираешься ли ты отдать ему его книгу.

– Не собираюсь, – сказал Давид.

Свитер, завязанный на бедрах наподобие фартука, составлял всю его одежду. Немного вольно, сэр, если не сказать больше. Придерживая свитер одной рукой, чтобы тот не упал, он прошел по комнате в каком-то не слишком пристойном танце, притоптывая, прицокивая языком и размахивая свободной рукой.

– Ты похож на кочегара из какого-то дурацкого фильма, – сказала она.

– Я и есть кочегар, – ответил Давид и загудел, изображая гудок паровоза. Напоследок он протяжно свистнул и продолжил танец, добавив к притоптыванию и цоканью какие-то нелепые подпрыгивания.

Она засмеялась, потом спросила: