Мало ли бродяг, темных личностей, алкоголиков, людей дна ютится около вокзалов?!

Это дело милиции, а не порядочных людей!

Да и милиция и то, казалось, брезговала ими.

— Чего домой-то… Не идешь? — вдруг спросил «Ангел». — А то пригласил бы «товарищей»?!

Он подмигнул «Плащу». Тот не среагировал.

— Ключей н-нет, — еле слышно ответил Генка.

— Дела какие! — протянул «Ангел». — Ты не думай — мы люди порядочные… Чужого нам не нужно!

При слове «порядочные» Генку передернуло.

— Заглянем только в домашний бар… Припас, наверное, папаня. Наклеечки разные… А? Он у тебя… Пьющий?

— Кончай! Бузить… — строго сказал «Плащ», и «Ангел» снова сжался. — Дело надо — доделать!

Генку свело, как от холода.

— А может он… Забыл? — почти просительно вступился «Ангел».

— Вернее будет, когда навсегда… Забудет, — в рифму, тихо почти про себя сказал «Плащ».

Генка понимал, что это все как-то нереально… Улица… Близкие вокзалы… Толпа… Трамваи… Перепутья проводов! А реальна только его близкая смерть! И полное бессилие воспротивиться, оторваться! Отодвинуть ее приближение…

— Да, я ничего… Не видел! — пролепетал Генка. Он почувствовал обиду бессилия… И еще — непрошеные слезы на глазах.

— А в туалет? Не хочешь? — что-то решив, то ли спросил, то ли приказал «Плащ». В следующее мгновение он уже волок Генку к аккуратненькому, одноэтажному зданию из светлого кирпича.

Генка резко попытался вырвать руку, но у него снова ничего не получилось.

— Крикнешь! Пришью, — тихо и властно сказал «Плащ». Сквозь легкую ткань куртки Генка почувствовал острие ножа.

— Там нельзя… — лепетал «Ангел».

— Можно, — «Плащ» упрямо, неумолимо тащил Генку к туалету. — Мальчик… Какать хочет? Закроется в кабинке… Народу там мало! Старуха за окошком не в счет.