— Ромал, ты меня слышишь? Ро-ма-ла! Ау, ты где?

Цыганочка словно вынырнула из воспоминаний.

— Что? — спросила она.

— Да так! Где витаешь?

— Извини, задумалась.

— Понятно, опять об этом охламоне думаешь? Чего смотришь? Да ладно тебе! Я и так всё прекрасно вижу! Любовь — она такая зараза, знаешь ли! Говорят, что любовь, как чих, не спрячешь от других. Так ты зайдешь со мной в кабинет?

Ромала смотрела на нее и хлопала глазами.

— Давай без лишней драмы. Кстати, ты не задумывалась, что ему в разы хреновей, чем тебе? Его-то еще чувство вины гложет. А, зная Димку, это самое чувство он отрастил за это время воооот такого размера! И сидит это нечто перед ним, вооружившись вилкой и ножом, и каждый день по кусману отрезает от несчастного парня. Да не смотри на меня так! Давно хотела тебе сказать, да всё никак! С того момента, как пригнали машину, я заметила, как ты в ней принюхиваешься. Это, конечно, не мое дело, но всё-таки… — тут она смолкла на полуслове и остановилась, глядя куда-то в глубь коридора.

Ромала замерла рядом и проследила за взглядом Марины. Они уже шли к кабинету УЗИ. Справа и слева вдоль широкого светлого коридора стояли кресла, на которых сидели будущие мамы. Мужчин здесь почти не было. Но при появлении Ромалы и Марины из кресла поднялся высокий молодой человек и направился к ним. Цыганочка глянула на Марину и испугалась. Та, побелев и часто задышав, вперила злые зеленые глазища в лицо этого парня и даже не моргала. А он шел и улыбался.

Увидев его, первое, что пришло в голову, — красавец и сердцеед. Подтянут, высок, аккуратная удлиненная стрижка иссиня-черных волос облагораживала и даже одухотворяла прекрасное лицо. Не просто парень — парень с обложки. Ромала даже успела заметить, каким голодным взглядом его провожали девушки.

— Привет, — сказал он, подойдя вплотную. Кивнул Ромале. Та автоматически кивнула в ответ.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? — прошипела с ненавистью Марина, но, глядя на нее, подруге вдруг показалось, что зеленоглазая красавица словно специально распаляет себя, чтоб пробудить злость и неприязнь к этому мужчине.

Он, будто не заметив этого, улыбнулся открыто и добродушно. Ромала глянула на Марину, та поменялась в лице, в глазах забрезжила тоска. Парень протянул ухоженную широкую ладонь и взял девушку за руку, и цыганочка даже потеряла дар речи — от властной, даже жесткой натуры Марины не осталось и следа. Осталась лишь женщина. Слабая и ранимая. Она стояла, понуро повесив голову, и не смотрела по сторонам. Парень вновь улыбнулся Ромале и повел Марину к окну. Та послушно пошла за ним. Ромала осталась стоять посреди коридора.