Госпожа обняла на прощание Чжонку, поклонилась Соджуну, и мужчины покинули двор, а на востоке уже золотились горы: вставало солнце.
К полудню под руководством капитана магистрата отряд, состоящий из полусотни студентов, добрался до своего расположения. Соджун ехал в голове отряда. За ним тянулись третьегодки, а замыкали отряд первокурсники, среди которых был и Чжонку. В арьергарде ехали повозки со всем необходимым для походной жизни. Соджун пару раз оглядывался на вверенных ему детей янбанов и вздыхал. Большинство из них даже в поход надели шелковые одежды. Капитан вспомнил одежду сына и хмыкнул: Чжонку, наверно, выглядел бедняком среди этих разодетых отпрысков знати.
Место для лагеря выбрали удачное. Слева от петляющей дороги простиралась огромная, в несколько акров, площадь пустующей земли. Совсем недавно она зеленела, а сейчас на поверхности тут и там торчали тоненькие жидкие пожухлые веточки рапса: все, что осталось после сбора урожая. Поле было настолько большим, что край его терялся, уходя на север до самой линии горизонта. С запада к нему подступал лес в окружении гор. Справа от дороги шел спуск к реке. Здесь почва была каменистая, скупая, и к концу августа превращалась в каменную твердь. Берег реки считался опасным для конного: огромные валуны подступали к самой воде. Чтобы животные не ломали ноги, для них в наиболее удобном месте еще в период обучения Соджуна расчистили спуск. Капитан, сидя верхом, приметил это место и улыбнулся. Крепкие парни, среди которых был и он сам, навалились на валуны, растолкали и откатили их в сторону. Все тогда вымокли до нитки. За годы дорожка к реке в этом месте стала утоптанной и более широкой. Видать, не один десяток ног спускался здесь к воде.
Наскоро перекусив тем, что было прихвачено из дома — полевая кухня только обустраивалась — студенты разбили лагерь: натянули полог для лошадей, поставили палатки. И в этой деловитой суете, царившей в лагере, Соджун гордился сыном. Чжонку одинаково хорош был и молотком, и с топором, и с веревками. Он сам справлялся неплохо, но тут к нему подошел студент и начал помогать. Чжонку глянул на него и промолчал. Вдвоем они быстро поставили палатку.
— Слышал, что ваш сосед заболел и не поехал, — обратился молодой янбан, — я же только что восстановился и еще не знаю, с кем буду делить комнату. Вы не станете возражать, если я буду вашим соседом на это время?
Чжонку глянул на молодого человека. Тот был старше его на два года. Высок, плечист и хорош собой даже на мужской взгляд: узкое, вытянутое книзу лицо и большие глаза. В отличие от Чжонку он уже собирал волосы в пучок на макушке, да и на голове его красовался кат[1] — признак совершеннолетия.