— В Питере в первом же магазине куплю телефон, а еще бубенчики на шею, чтоб не терялась.

Инна вернулась ближе к обеду. Он выглянул в окно, услышав звук мотора, и увидел, как мастерски паркуется его жена: и сирень у забора осталась на своем месте, и забор не колыхнулся, хотя из окна казалось, что машина его должна была протаранить. Девушка выскочила из нее, тихонько хлопнула дверью и, не оглядываясь, включила сигнализацию. Романов только присвистнул.

— А вы, однако, Шумахер? — крикнул он из окна.

— Проснулся? — прокричала весело в ответ жена.

Вадим глянул на свои часы.

— Мадам, уже два после полудня. Я что, по-вашему, медведь? И где вы катались?

— Допрос?

— С пристрастием, заметь! Без прав. На чужой машине. Без доверенности.

Инна снимала босоножки на крыльце и улыбалась ему.

— Без прав. На чужой машине. Без доверенности. У меня теперь даже паспорта нет. Только справка.

— Из мест не столь отдаленных? А если бы тебя…

— Ну не остановили же, — флегматично пожав плечами, сказала Инна. — Я, как выяснилось, авантюристка, но не сумасшедшая. К Буяну ездила, гостинец отвозила. Купила мешок отборной морковки и поговорила с Тимофеем. Тот пока стоит на своем, и продажа Буяна в его планы не входит. Но вода и камень точит, и руки опускать я не стану.

— А держать где станешь? Чай, не кошка, дома не оставишь.

— Куплю место в школе верховой езды, буду навещать. Сюда-то ведь не наездишься. А он, знаешь, как мне обрадовался?! Средств содержать его мне хватит. Алька научится ездить верхом, это для здоровья полезно.

Вадим усмехнулся:

— То-то ты вчера на нем так рассекала! Не сбила холку?

— Что я? Первый раз замужем, что ли? — даже обиделась Инна.

Муж ухмыльнулся:

— Ну, вроде как первый, тот-то не считается!

— Да ну тебя, — махнула на него жена.