— Домой? — друг спросил Вадим, не утруждая себя ответом ей. Жена, не вылезая из букета, кивнула. — Пойду тогда, оплачу. Собирайтесь, жду у выхода. Пока.

Последнее было адресовано Наталье. Та смотрела на свою соджу в стопке и больше всего хотела плеснуть ею в Инну, в эту дылду грудастую, которая так умиляется этим цветам. Тоже мне, ромашки!

А дылда встала и, даже не удостоив ее взглядом, прошествовала к выходу. Она не шла, а несла себя. Этому Наталья так и не научилась. Алька что-то мурлыкала себе под нос, названивая подруге. Семейство удалилось, оставив Наталью одну. Та обозрела стол с пустыми тарелками, потом посмотрела на стопку с соджу, что сжимала в руке и вздохнула. Вадим, возвышаясь у стойки администратора, что-то говорил девочке-кореянке. Такой красивый, элегантный. Белая рубашка еще больше оттеняла его смуглую кожу. А от взгляда на жилистые руки почему-то начинало сосать под ложечкой. И этот красавец-мужчина вот этими умопомрачительными руками обнимал другую. Инна вдруг поклонилась сотрудникам и что-то сказала по-корейски. Те всполошились и замололи языками. Девушка хохотала и отвечала очень бойко.

— Она даже по-корейски говорит, — хмыкнула Наталья и опрокинула в себя соджу. Больше на них она не смотрела.

Семья шла по Гороховой к набережной Мойки, и на разговоры не тянуло. Инна обнимала букет, что-то напевая под нос. Вадим, шествуя рядом, смотрел на нее и улыбался. Алька болтала по телефону, отстав от родственников. Тут она их нагнала и подхватила брата под руку.

— Молодец, онисама, — сказала она, — здорово ты с цветами придумал. У Натки такие глазища были!

И она старательно вытаращила глаза.

Инна вдруг опустила букет.

— Так это…, — пролепетала она неуверенно и даже замерла.

— Он заказал, чтоб…

— Я их заказал сегодня, когда вышел из ресторана вашего, Алиса Андреевна, — вдруг жестко перебил брат, Алька даже улыбаться перестала. — По поводу, но без умысла. Инна, эти цветы только тебе. Не парься.

Сказал и пошел вперед раздосадованный. Инна с Алькой посмотрели ему в спину, и сестрица бросилась вдогонку.

— Брат! Вадим! Брат! — кричала она, но он перешел дорогу, и пошел вдоль набережной, так и не оглянувшись.

Инна посмотрела на цветы и опять обняла их.

— По поводу, но без умысла, — проговорила она, потом посмотрела на цветы. — Надо узнать, а по какому поводу-то.

А Вадим шел и злился на сестру. Что ж за день такой-то? Сначала одно напоминание о прошлом, теперь Наташка. И какого черта она пришла именно в этот ресторан? Их ведь штук пять в Питере, если не больше! Лицо Инны после слов Али вмиг посерело, и у Вадима стало тоскливо на душе. Сегодня, целуя ее на глазах Макса, он не думал о друге жены. Инна едва держалась на ногах. Она не испугалась Леона, прижавшего ее к стене. Она не отступила перед Галкой, а тут… Задыхаясь от жуткого страха, она цеплялась за Вадима, словно только в его силах было ее спасти. Она не слышала и не видела его, а он хотел достучаться до нее. Показать и доказать, что он рядом! Поэтому поцеловал. Кровь пульсировала в ушах, и в это мгновение он слышал стук собственного сердца. И жена поняла, почувствовала, что он действительно рядом. Поэтому едва ответила на поцелуй, поэтому обняла.