— Инн, — позвал муж.

— Поводок? — переспросил Артур, пытаясь справиться с пуговицами рубашки, но выходило плохо: из шести пуговок осталось две. — Черт! Инга, вот что мне теперь делать с этим?

Кубики пресса лоснились от пота, и хозяин удрученно смотрел на свой живот.

— Арт, это очень красиво! Горячо и сексуально! — заявила подруга и потянулась рукой к обнаженному торсу другу. Вадим перехватил руку.

— Скоро начнется развод мостов, нужно поспешить, — сказал он.

Инна тряхнула золотистой копной и выдернула ладонь.

— Еще чего!

Она не желала ехать домой. Вытаскивала то Макса, то Артура на танцпол, и тогда Вадим старался не смотреть в ее сторону. Видеть, как она извивается в руках другого было выше его сил.

Макс делал вид, что впервые видит стилиста. Артур не умолкал. Инна пила текилу стопку за стопкой и не пьянела. Лишь в разговоре появились развязность и какое-то скорбное веселье. Несколько раз Вадим ловил на себе ее грустный взгляд. Он молчал. Она тоже.

В конце концов, они опоздали. Вадим летел по Каменноостровскому проспекту, прошивая Петровский остров насквозь, и понимал: не успевают. Инна молча смотрела в свое окно. Оставшись наедине с мужем, она не проронила и слова. Крутила, задумавшись, обручальное кольцо на пальце и думала о своем. Они подлетели к Троицкому мосту, когда по Неве в сторону Ладоги шла огромная баржа.

— Сушите весла, приплыли, — проговорила жена и хихикнула, выбралась из машины и потянулась.

— Вот черт! — удрученно сказал Романов, хлопнув дверцей. — Может на Биржевой успеем?

— А смысл? Дворцовый, да и вообще все мосты на большую землю разведены до пяти утра. Жаль, что мы не на Ваське.

— Что так?

— Там Финский рядом, я бы по пляжу побегала.

— Не набегалась? Ты ж не присела ни разу.

— Это мое тайное место. Я там душу отвожу. Потанцуешь и легче!

— Не знал, что ты так умеешь. Сегодня убедился, мастерство не пропьешь! — признался Вадим.