Вадим посмотрел на друга. Вздохнул тяжело.

— Хоть откуда. Это да. Только не с того света. Славка, я тебе не рассказывал. Ты тогда в Японии жил… Алька пыталась покончить собой…

Здоровяк замер. Несмотря на то, что воздух обжигал жаром, он вдруг замерз так, что едва зубы не стучали. Он с жадностью слушал откровения Вадима, а потом, кое-как пролепетав, что ему нужно выйти, сполз с полка и вышел из сауны. Романов остался один на один со своими мыслями.

За эту неделю он измучился так, что устал, как каторжанин на рудниках. Инна его избегала. По телефону говорить она не могла, а вечером жаловалась на усталость и сразу уходила к себе. В ремонт не вмешивалась. Дома стало странно тихо. И эта тишина пугала парня. Он ловил себя на мысли, что постоянно думает об Инне. И дело не в том, что она много для них с Алькой сделала. И даже не в том, что он к ней привык. Вадим в ней нуждался. Его перестали привлекать другие девушки. Каждую он сравнивал с Инной, и каждая из них, не выдержав сравнения, проигрывала ей.

Вадим хотел поговорить со Славкой. Сегодня он признается другу во всём. Только нужно правильно подобрать момент.

Славка, какой-то зеленый вернулся в сауну, от него пахло сигаретами.

— Жмот, мог бы и предложить покурить вместе, — тут же поддел Вадим.

Славка, тяжело вздохнув, взгромоздился на полок.

— Я сегодня… Я сегодня понял, как сильно ранил Ингеборгу, — вдруг сказал он.

Романов вздрогнул от неожиданности.

— Я неандерталец, ты прав, — продолжал хозяин квартиры. — На помолвке я едва не изнасиловал свою невесту. Я ничем не отличаюсь от того Алькиного педофила.

— Славян, — только и смог выдохнуть Вадим. Такие доводы его напугали.

— Я всё думал, почему она так поступила. И понял. Она просто не смогла меня принять. Как мужчину. Как подумаю, что всякий раз, когда она видела меня после того случая, у нее от страха сжималось сердце и она через силу мне улыбалась… Я сам во всём виноват. Но понял только поздно. Если бы я на следующий день извинился… попросил прощения… Хоть что-то сделал, чтоб она перестала бояться меня, она бы не ушла! Вадька, я готов на плаху за эту правду взойти! Она необыкновенная! И она достойна лучшего! Лучшего, чем я уж точно. У нас не было любви. Трепета какого-то… Да и не нужно было! Я знал, что мы привыкнем друг к другу. Уважение перерастет в любовь, не сразу, но потом. У меня никого не было. У нее тоже. А сейчас… А если она, как Алька… будет видеть в каждом парне насильника…

— Не городи ерунды! — перебил Вадим. — Как ты можешь сравнивать ту мразь с собой? Перед ним был беззащитный ребенок….