— Ты… прости, может, у тебя планы…

— Нет у меня никаких планов. Не переживайте.

— Ладно. Только если что, звони. Ладно?

— Ладно.

И маленькая мама поспешила по коридору, на ходу доставая телефон:

— Слава, это я. Я опоздаю, но буду. Да уже выезжаю. Нет, на своей. Всё, до встречи.

Тимка вернулся к Лере, прислонился рядом, девочка тут же отодвинулась, давая парню место. А Тим наклонился и, подняв больную ногу, устроил ее себе на коленке. Лера уставилась на него.

— Чтоб не отекла еще больше, — пояснил он, и девочка кивнула.

Они так и просидели еще два часа. Балагур и балабол Уваров молчал, иногда поглядывая на Леру, которая смотрела то в окно, то в коридор, где тасовалась очередь. Хлопали двери, люди сновали мимо. Вот и парни-экстремалы один за другим прошли в кабинет. А потом опять очередь, но уже на рентген. И Лера сняла верхнюю куртку. Не для себя. Для того, чтоб про Тимку не подумали, что он с парнем на руках шлындает по коридорам больницы. Под курткой была облегающая майка на широких бретельках, и теперь бы только слепой не увидел в Лере девочку. Ну и что что короткая стрижка и совсем отсутствует макияж, грудь-то никуда не денешь, как никак вторичный признак половой принадлежности!

Такси свободных не оказалось, просили подождать.

— Лер, тут идти-то! — сказал Тим и наклонился к девочке, чтоб вновь взять на руки.

— Гонишь? — возмутилась она, оттолкнув его, но сама не удержалась на одной ноге и едва не завалилась назад. Тимка ее поймал и прижал к себе. — Уваров! А тебе не кажется, что ты меня за сегодня уже затискал?

— Лимит? — усмехнулся Тим.

— На мне уже мест не осталось, за какие бы ты сегодня не подержал…

Тимка хмыкнул, наклонился и шепнул, чтоб только она услышала:

— А мне кажется остались…

Лера скрипнула с досады зубами.

— Да ты бессмертный, как я погляжу! Щас врежу!

— Не врежешь. Хотела бы, врезала.