— Чего ты взъелась? Никита сказал, что ему сделали УЗИ и еще что-то, а потом… Да он каждый день ездит к Егору на лечение.

— К Егору? Ну знаешь ли…

— Что? Что ты хочешь этим сказать? Что мой сын не может лечиться у твоего сына?

— Да конечно же может! Просто не думала, что вы так разбогатели!

И тут у Алисы Алексеевны лопнуло терпение. Она перебросила корзину в другую руку. Нацепила на нос солнцезащитные очки, подтянула повыше маску и бросила небрежно:

— Не помню, чтоб нанимала тебя в бухгалтеры. Со своими счетами я как-нибудь сама разберусь.

И сказав это, женщина развернулась и пошла к кассе. У нее дрожали руки, и она почти не понимала, что от нее хочет кассир. Наконец, рассчитавшись, Алиса Андреевна поспешила домой. Открыла на кухне ноутбук, забила в поисковике название центра, где работал Егор, открыла прейскурант цен… Смотрела, смотрела, потом сходила за своими очками.

— Сколько? Не вижу… раз, два… три. Три ноля. Не четыреста, а четыре тысячи за сеанс, — проговорила она удрученно.

Женщина поднялась, прошлась по кухне, кусая костяшки пальцев. Она подсчитывала стоимость услуг, которые Егор уже оказал Никите. Сумма вырисовывалась сказочной.

— Пять сеансов — двадцать тысяч, — повторила она в третий или пятый раз, как на кухне вдруг появился сын.

— Мам, ты чего бормочешь? Что-то стряслось? — спросил он, зевая.

— Сынок… Проснулся?

— Нет. Я так… в туалет…

— Никита, а сколько сеансов провел Егор?

— Какой Егор?

— Ну врач, брат Ники.

— А! Ну в прошлую субботу, потом в воскресенье… И тут три дня. Пять, получается.

— Получается пять, — эхом повторила мать и села.

— А что стряслось? — повторил ребенок.

— Да тут такое дело… — и женщина рассказала о встрече с матерью Вероники. Чем больше она говорила, тем больше расширялись зрачки у Ника. Вот только он не думал о деньгах. Об оплате парень спросил в первый приезд в центр, и врач ответил, что денег не возьмет. И даже признался, что, если Никите удастся вернуться в спорт, это будет лучшей наградой неудавшемуся спортсмену и бальзамом на его раны, утешением его несостоявшимся мечтам. Сейчас Никиту больше всего пугало, что мать Вероники узнала о ее прогулах. Это было опасно.